племя и отправил в разные стороны. Не затем ли, чтоб Меш уничтожил только пятую часть? Так и я хотел пожертвовать твоим племенем ради всего мира… Никто кроме вас не смог бы сделать то, что вы сделали… Арис! Когда мы победим, ты найдешь себе новое племя! За тобой пойдет много людей! Может быть пол мира! Может быть больше! Помнишь, ты говорил, что мечтал править миром, когда мы ехали в Бодар? Теперь все это может сбыться!

— Ты обезумел, старик! — Арис развернулся и кивнул Каену:

— Собирайся, мы уходим.

— Слушай! Слушай же! — воскликнул старик так, что Каену снова отложил топор, — Куда ты⁈ Погоди!

— Мы уходим. Я не хочу идти вместе с лжецом и его друзьями.

— Ты так же не слышишь никого, как и раньше! — отчаянно воскликнул он в спину Арису и тот развернулся.

— Ты обвинил меня в том, что разделив своё племя на пять частей, я хотел пожертвовать лишь одной. Но все пять частей моего племени знали правду и пошли на это добровольно. А ты использовал нас как безмозглый скот. Но…

Он помолчал, стараясь успокоиться.

— Если бы ты сказал нам правду, мы могли бы спасти хотя бы своих женщин и детей! Мы бы отправили их подальше с небольшой охраной! Но мы не сделали этого потому, что не понимали, что нас ждет и они… они погибали на моих глазах — застигнутые врасплох! Ты своим молчанием отправил на смерть три племени, и теперь говоришь, что я не хочу тебя слушать⁈

Старик открыл было рот, но Арис мотнул головой:

— Тебе лучше замолчать и не говорить ничего! Мне очень хочется проверить, что будет, если я отрублю тебе руки и ноги и сожгу их вон в том костре, а потом засуну тебе в рот твои обгорелые кости и протолкну их ножом в твою глотку.

Некоторое время он молчал, но старик ни сказал больше ни слова и не поднял глаз на него.

— Выходим прямо сейчас, огу, или подождём когда Унау очнется? — настороженно спросил Каену.

— Да. Останься тут. Мне нужно подумать. Я буду недалеко.

Арис шел не разбирая дороги. Отсвет костра давно исчез позади. Лунный диск светил над головой, как серебряный глаз луши.

Арис спускался вниз по склону пока не оказался на краю, над небольшим озерцом. Отражение лунного диска неспешно двигалось по редкой ряби. Слабый шорох раздался за спиной. Он вытащил нож и обернувшись увидел желтые волчьи глаза.

— Пошел вон отсюда.

Шорох в траве сказал, что волк отступил в лес. Вскоре все стихло.

— А ты не из робких, да? — сказали позади.

Чутье подвело его — в тишине леса он не слышал шагов Снежича.

— Ты двигаешься бесшумно, — сказал Арис не поворачиваясь, — Твой брат тоже тут?

— Братчик ушел дальше, сторожит. А я за тобой подался.

Серая лягушка выскочила из прибрежной травы прямо из под ног Ариса и плюхнулась в воду.

— Я слышал, как вы с Кеттером… побеседовали, — голос Снежича теперь прозвучал прямо за спиной, хотя Арис снова не услышал его шагов.

— Ты уж не серчай, орали вы знатно.

Снежич сел в траву слева от него.

— Почему ты называешь Кеттера стариком-в-кофте? — наконец сказал Снежич.

Арис только пожал плечами.

— Да, и впрямь не важно. Что ж. Кеттер тебе о деле не сказал ни слова. А я не мастак в речах и уговорах. Охранитель Ондрат должен был с тобой вести беседы, да вот, придется мне. Скажу так: мы не рады поступку Кеттера. Та, кого ты называешь Ларой, почитаема нами как Лесная дева. Мы чуть ежа не съели, как узнали, что Кеттер её Мешу отдал вместе с твоим племенем!

Снежич возмущенно фыркнул.

— Чудом вы с ней ушли… и людей твоих жалко. Погибли, ладно. Все погибнут когда-то. Но ведь они достались Мешу! Мы… Мы ценим эту жертву. И не забудем.

Серая лягушка, что скакнула в озерцо, а может быть ее подруга, высунула голову над водной гладью. Арис рассмеялся.

— Что смешного?

— Ты очень красиво говоришь! Девушкам это нравится. Только я — не девушка.

— Если бы я говорил хоть вполовину как дядька Ондрат! А я так, лишь квакаю, как та лягушка в озере… но скажу от сердца — мы горюем с тобой. О твоих людях.

Арис снова пожал плечами.

— Ты сказал Кеттеру, что не хочешь никуда идти с ним, так? Только вот, скажи мне, что ты будешь делать? Пойдёшь назад, к Океану? А дева? Долго ли будешь носить ее спящее тело? Как разбудишь?

Арис молчал и Снежич спросил снова:

— Я очень узнать хочу, что теперь будешь делать, после того, как развесишь кишки Кеттера по веткам и посмотришь, выживет ли он после этого.

— Я собирался лишь отрубить ему руки и ноги и засунуть обгорелые кости в глотку, — сказал Арис.

— Ты забыл про нож. Протолкнуть ножом в глотку, — добавил Снежич и они вдруг рассмеялись. Снежич заговорил, когда отголоски смеха затихли:

— Ты знаешь о Лесьяре? Прежде слыхал о нем?

— Не слышал.

— Это мой бог.

— Верь, я тебе не мешаю… — устало сказал Арис. Сказать по правде, ему было все равно кто такой этот Лесьяр. В глубине души он хотел бы идти своим путем, только вот тут была загвоздка. Снежич правильно сказал: куда идти?

— Лесьяр был когда-то человеком. Он — отец этого леса. Взрастил его и питает своей силой. Он стар, как мир и когда-то они с Лесной Девой уже боролись с Мешем и лишили его сил. Победа им стоила дорого — наш бог, Лесьяр, впал в сон, похожий на смерть. Но охранители видели его сны и было пророчество, что великий вождь, воин с юга, приведет к нему Лесную Деву. Тогда Лесьяр восстанет и вместе с ней они победят…

Арис перебил:

— Я ни тебе, ни ему не верю. Я знал Лару много дней. Она никогда не говорила мне про Лесьяра. Она хотела биться с Мешем сама и не ждала