Мешочника один царь — поднялась в его краях нежить. Собрал Мешочник своих, взял оружие и отправился в путь. Вот едут они в царстве новом, мимо глухого леса, а кони под ними спотыкаются.

«Ты узнай у коней наших, что они не идут, что спотыкаются», говорит Мешочник сыну. Вот и пошел он спрашивать:

— Что же вы кони не идете, что же вы спотыкаетесь?

— А потому мы и спотыкаемся, что в лесу этом живет твоя сестрица, горемычная. Плачет днями и ночами о своем одиночестве, даже у нас от горя горького ноги подламываются.

— Ну, что говорят тебе кобылы кривоногие? — сердится Мешочник.

Испугался его гнева сын и ответил:

— Это они от усталости.

Вот достигли они далекого края, видят — одолевает нечисть живой народ. Вынули оружие, стали с нечистью биться. Они бились три дня и три ночи, пока всех не вывели.

Щедро наградил их за то царь — отсыпал три воза серебра и золота и пир устроил. А ночью, когда все от вина уснули крепким сном, из подполья выползла нечисть подземная, еще лютей прежней и на спящих набросилась.

Перебила царя и стражу его и всех воинов и простых гостей, только Мешочник с сыном и родственниками остались; бьются они, а нечисти все больше прибывает, ни конца, ни краю им нет.

Мора Моревна же в ту пору, наплакавшись, спала в своем домишке, ничего не слышала. Вот мышка бежит, бежит и приговаривает:

— Спи-поспи, Мора Моревна, лесная королевна, скоро конец придет всем твоим обидчикам — навь подземная твоего батюшку Мешочника придушила.

А Мора Моревна спит себе и ничего не слышит.

Тут филин прилетел, сел на ветку возле ее окна:

— Спи-поспи Мора Моревна, лесная королевна, скоро конец придет всем твоим обидчикам — навь подземная твоего отца Мешочника придушила, и всех твоих братчиков и дядьев придушила, только один остался, да и ему долго не выстоять.

А Мора Моревна спит себе и ничего не слышит. Пришел под ее окошко волк и рыкает:

— Спи-поспи, Мора Моревна, лесная королевна, скоро конец придет всем твоим обидчикам. Навь подземная твоего батюшку — Мешочника придушила, и братчиков и дядьев придушила. Один только братец твой остался. Он уже и не надеется, мышью юркой обернулся, через подземный ход от нави поганой бежит. Да не ведает он — ждет его навь подземная у выхода.

А Мора Моревна спит себе и ничего не слышит.

Тут братец ее меньшой, мышью юркой выскочил из норы и в когтях у нави оказался. Лупает навь неживыми глазами, когтями тянется. Тут он закричал со всех сил:

— Мора Моревна, сестрица милая, спасай меня, коли слышишь — мой последний час пришел!

И тут же очнулась Мора Моревна, глаза открыла, закричала, созвала всех птиц да зверей.

Разинула рот навь поганая, чтоб проглотить мышонка, да птицы со всех сторон на нее кинулись и давай клевать. Выпустила навь из когтей мышонка, отбивается, а птиц и зверей только прибывает, все сошлись на зов Моры Моревны. Тут и она сама примчалась, да и раскидала нечисть поганую.

Подняла Мора Моревна с земли братца, а он уж и не дышит. Отнесла она братца в свою избушку, раны его соединила, да зашила одолень-травой.

Вот очнулся он, сел и говорит:

— Здравствуй сестрица милая, Мора Моревна! Спасла ты меня, век не забуду твоего добра! Отца нашего нету больше, некому тебя виноватить, пойдем жить обратно в наш дом!

И стала с тех пор Мора Моревна жить в чести и почете великом.

После привала снова тронулись в путь, но уже не спешили. Выискивали место для ночного привала. Так и брели, пока не начало темнеть. Когда закончили ужин, Арис сказал:

— Странную сказку ты рассказал нам днём, — он, потянулся и зевнул. — Мешочник этот, он дурной человек. Прогнал свою дочь. А за что?

Кеттер усмехнулся:

— Ведь и у вас в племени шаманами и вождями становятся лишь мужчины.

— Так ведь талант шамана передается только по мужской линии. А вождем… такое бывало. В моем племени был клан Манжола. Старшим был Акоро. Он был глупее ракушки из озера. А вот его дочь была очень умной. Они жили под ее управлением, так что я знаю, бывают глупые мужчины и умные женщины. И женщины иногда правят; и мир не сломался от этого. Так что Мешочник был дурным человеком. А вот брат девушки поступил хорошо.

— Что ж, — старик зевнул снова и поставил кружку на землю, — давайте спать. Я устал.

— А ты знаешь, почтенный старец, в какую сторону нам следует идти? — спросил Каену. — Может быть есть приметы?

Старик пожал плечами:

— Я же сказал, нет разницы, в какую сторону идти. Лес откроет нам путь рано или поздно.

— Откроет путь? А как? Мы увидим тропинку?

— Я не знаю, — недовольно сказал старик-в-длинной-кофте, — может тропинку, может мы увидим что-то еще.

— Тропинку?

— Может и тропинку, — сердито повторил старик.

— А если мы увидим тропинку, значит это наш путь? — снова спросил Каену.

— Да, это и есть путь!

— Тропинку прямо среди деревьев?

— Угомонишься ли ты? — разозлился старик.

Но Арис все понял и поднявшись посмотрел туда же, куда смотрел Каену.

Он готов был поклясться — еще десять минут назад тут стояла сплошная стена деревьев.

— Не кричи старик… лучше поверни голову. Ты видишь это?

Все трое теперь рассматривали дорогу, открывшуюся их взглядам. Двое конных легко проехали бы тут, не мешая друг другу поэтому Арис сразу отмел мысль, что они просто не заметили её. Дорога вела в темь под деревьями и Каену встал и низко сколнившись принялся обследовать кусты и стволы, прикасаясь то к деревьям, то к земле

— Ну, что нового ты нашел? — спросил Арис.

— Огу… все выглядит так, будто бы эта тропа всегда была тут… — прошептал Каену, вглядываясь во тьму под деревьями, — и я не понимаю, как это возможно? Может быть мы не заметили