— А вдруг они правы? — предположил Владислав. — И тебя на самом деле нет?

— Тогда почему ты меня видишь? — возразил черт.

— Потому что ты — крайне назойливый алкогольный мираж, — пояснил Владислав. — Практически, массовая галлюцинация. Не представляю даже, сколько надо было Федору выпить, чтобы даже трезвые соседи видели всякую чертовщину? А вообще, черт с ним. Не нужен мне ответ на этот вопрос. Просто исчезни и не трави душу.

— Ну, уж нет! — запротестовал черт. — Теперь, пока не найду ответ — не отойду от тебя ни на шаг.

Владислав чертыхнулся: спросил на свою голову.

— А если я не выдержу и пну тебя ботинком? — спросил он, желая поскорее избавиться от назойливой галлюцинации.

— Тогда я тебя укушу, — ответил черт, не намереваясь уходить в самом начале расследования. — И несмотря на то, что я в твоем понимании — галлюцинация, укус окажется весьма больнючим. Как говорил великий фантаст Роберт Шекли, ты не веришь в галлюцинации, но в них верит твое подсознание.

Владислав сменил гнев на уговоры: не хватало еще стать жертвой нападения несуществующих чертей, цитирующих и наверняка читающих знаменитых фантастов.

— Ты знаешь, — сказал он, — а ведь на свете есть вопросы, ответ на которые отыскать прямо таки невозможно. Смирись.

Черт отрицательно покачал головой.

— Никогда! — объявил он, — И у меня есть к тебе предложение: давай вместе отыщем ответ на этот вопрос. Одна голова хорошо, а две — лучше.

— Искать ответ вместе с чужой галлюцинацией? — изумился Владислав. — Как на меня люди будут смотреть?

— А что тебя беспокоит?

— Ты. Я неуютно себя чувствую в присутствии несуществующих организмов.

— То есть, я тебя нервирую? — поинтересовался черт.

— Есть маленько, — признался Владислав. — Твое присутствие наводит меня на мысль о съехавшей в неизвестность крыше. Не хочу ощущать себя сумасшедшим.

Черт скрестил руки на груди.

— Тебе важнее докопаться до истины и больше не чувствовать себя рехнувшимся или годами доказывать мне невозможность моего же существования в желтом доме? — резонно заметил он. — Суди сам: если докопаемся до сути — в дальнейшем ты сумеешь избежать встреч с какими бы то ни было видениями и привидениями. Особенно с зелеными, рогатыми и нахальными вроде меня.

Владислав призадумался: в принципе, черт прав. Но как-то не по себе становится от мысли, что заниматься поисками ответа придется под командованием или при поддержке алкогольного миража. С другой стороны, альтернативы нет, а докопаться до истины тоже хочется.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Будем считать, что ты меня убедил, и мы начинаем искать ответ на этот сложный вопрос. Но у меня есть одно условие: как только мы находим ответ, ты исчезаешь из моей жизни и возвращаешься пудрить мозги Федору. Договорились?

— Не проблема, — согласился черт.

— Тогда начнем, — сказал Владислав.

— Момент! — черт подскочил к журнальному столику и схватил оставленный младшим сыном блокнот. Быстро перелистал его в поисках чистых страниц, подхватил гелевую ручку и приступил к допросу.

— Итак, — сказал он. — Признавайся: что ты пил в последний раз?

На этот вопрос Владислав мог ответить даже спросонья в три часа ночи: на работе он пил только кофе, а дома еще не успел сделать ни одного глотка даже обычной воды.

— Ага… — глубокомысленно произнес черт, услышав лаконичный ответ. Он что-то записал в блокноте и посмотрел на Владислава с победным видом. — С коньяком! Правильно? В какой пропорции, признавайся!

Владислав выпятил грудь с и гордостью сказал:

— Ложка кофе на бутылку коньяка!

Черт застыл от изумления, ручка выпала из его рук и укатилась под диван.

— Серьезно? — ахнул он. — Мощь! Уважаю.

Владислав укоризненно покачал головой.

— Я пью кофе только с горячей водой, — уточнил он. — Какой коньяк, если я крепче кефира отродясь ничего не пил?

Черт посмотрел на него с таким видом, словно Владислав признался, что до сих пор пьет молоко из бутылочки с соской.

— Антиалкогольный маньяк, — буркнул черт и попытался перечеркнуть написанный на бумаге вывод. Надпись не перечеркивалась, и черт с непониманием уставился на ручку, после чего обнаружил, что ее нет. — Момент, а где ручка?

— Упала на пол, — мрачным голосом сказал Владислав.

Черт кашлянул, наклонился и подхватил ручку.

— Пылищи-то сколько у тебя там скопилось, — не преминул заметить он. — Небось, с тех пор, как поставили на это место диван, так под ним и не подметали?

Владислав удивленно приподнял брови и заглянул под диван.

— Ё к л м н! — воскликнул он, увидев слой пыли толщиной сантиметра в три. Странно, если в этой серой толще до сих пор не завелись разумные формы жизни. Того и гляди, придется отправлять к ним парламентеров, чтобы жители слоя пыли разрешили перенести свое место обитания в мусорное ведро или на безлюдный чердак.

— Пылесосы в вашем доме, как я понимаю, не водятся? — поинтересовался черт.

— Водятся, — ответил Владислав, поднимаясь с колен. Теперь было ясно, почему черт демонстративно отряхивался: он и в первый раз увидел под диваном богатые пылевые залежи. — Только у кое-кого из детей руки не доходят до территории поддиванья… Ничего, вечером этот вопрос будет решен. Возвращаемся к нашей основной проблеме.

— Ага, — черт засуетился, нахмурился и зачеркнул написанное. — Никогда не слышал, чтобы люди видели нас после кружки кофе, — пробормотал он. — Ладно, пойдем другим путем. Где, когда и в каком количестве ты в последний раз принимал алкоголь?

— Если ты успел забыть, то я — непьющий, — напомнил Владислав.

— Не-не-не, — затараторил черт. — Это я знаю. Но ты сам недавно сказал, что не пил ничего крепче кефира. А когда ты пил кефир в последний раз? И не запивал ли его молоком, тем самым понижая градус выпитого, отчего и опьянел.

— Градус? — переспросил Владислав. — В молоке?

— А что такого? — не понял черт. — Мало ли чего научились делать ваши умельцы?

Владислав хихикнул:

— Тогда бы все молоко продавали с акцизными марками, а коров приравняли к самогонным аппаратам и провели бы их экспроприацию в пользу государства, — сказал он.

— Не увиливай от ответа, — заметил черт. — Меня интересует наша проблема, а не государственная.

— Да не пил я молоко. И кефир тоже не пил.

— А…

— И даже мороженое не грыз. И сыр не ел, и творогом не заедал.

— Зря, — сказал черт. — Полезная штука.

— Сладости полезными не бывают. От них либо ожирение, либо кариес.