доме с замазкой. Между рамами действительно были щели. Спешно их замазывая, Россдар потом проверял рукой, тянет ли осенний воздух. Оставшись довольным своей работой, он решил, что достаточно прогрел дом. Вытащив остатки тлеющих углей в таз, Россдар накрыл их медным листом, чтобы не светили и Боджи не вытащил, а потом придавил большим камнем.

Алебеард погрузился во тьму осенней ночи резко и в одно мгновение. Погасли в окнах огни, все до последнего. Тьма накрыла город, словно колпаком. На улицах не осталось ни одного человека. Даже животных загнали в сараи и амбары и заперли на засов. В прошлом году бывали случаи, когда, добравшись до домашней скотины, прошлебеки пожирали и их, хотя не они были их целью. И не имело смысла выходить против них с оружием и стараться убить. Их было невозможно умертвить, потому что они были итак мертвы. Спастись от них можно было только спрятавшись дома. Они разбегались только с наступлением рассвета.

Ощущение зла за снаружи нельзя спутать ни с чем. Ему даже не обязательно шуметь, привлекая к себе внимание. Настоящее зло тихо, оно прокрадывается, когда все спят. Россдар размышлял об этом, сидя на диване. Руки сжимали палку с гвоздями, которую он вытащил из-за шкафа. На случай, если кто-то ворвется, он настраивал себя броситься в бой и отчаянно ею махать. Чтобы не поддаться замешательству, он сохранял в себе готовность к драке. Боджи тихо посапывал, а он даже старался громко не дышать. Взошла луна, и он видел скрюченные отвратительные тени, проникающие вместе с лунным светом в дом. Едва он увидел их, как тут же растерялся. Ведь он был всего лишь мальчиком семи весен. На какой-то момент ему даже почудилось, что он услышал, как кто-то взошел вверх по их крыльцу. Когда стараешься не быть раскрытым, кажется, что даже дышишь громко. Россдар закрыл рот рукой. Тягучая тишина объяла их на несколько мгновений. А затем раздался стук в дверь. Посреди ночи ему захотелось закричать от ужаса. Стучащий всегда хочет, чтобы ему открыли. И тот, кто стоял на пороге, хотел, чтобы ему отворили. На какую-то долю секунды Россдару почудилось, будто Айока прибежала посреди ночи справиться, как они. И он очень боялся услышать какой-нибудь голос. Потому что мог ошибиться и решить, что это действительно она. Боджи перекатился на спину и сонно хныкнул. Тотчас стук повторился. Прошлебеки поняли, что дом не пустой. Они услышали звук. Надо было накинуть на Боджи одеяло, надо было закрыться с головой самому, чтобы источать меньше запаха. Ведь отличные идеи всегда приходили поздно. Но он не мог двинуться с места. Россдар оглянулся к окну, выходившему на улицу. В нем торчала тень омерзительной головы. Вернее, ее половины. Он мог поклясться, что эта половина пыталась заглянуть сквозь ткань шторы, и когда-то она принадлежала человеку. Затем она обернулась вбок. Можно было разглядеть уровень отсутствия части тела. Ровно до кончика носа. Видимо, такого количества носа твари хватало, чтобы принюхиваться. Скрюченная тень вскоре исчезла. Россдар лег на бок рядом с Боджи, сжимая палку, просто потому, что у него не осталось сил сидеть. Напряжение измотало его, очень хотелось спать. Сон настолько резко напал на него, буквально силком закрыв его веки невидимой рукой. Пытаясь привести себя в чувство, напоминая, что прошлебеки снуют за окном, Россдар, тем не менее, не смог долго бороться с усталостью. Мальчик провалился в темноту сна, как в воздушную пропасть. Переносимый его теплыми и мягкими потоками, он поплыл в царство сновидений.

Второй день в школе. Драка первая.

Сегодня у Россдара намечался важный день. Один из главных в жизни, возможно. Утром, едва проснувшись, он побежал на второй этаж и достал из тайника золотую монету, которую оставил Алистер. Возможно, он бы и забыл о своих планах, если бы Боджи, проснувшийся раньше него, не гремел на кухне посудой, пытаясь найти что-нибудь съестное. Тем не менее, измученный тяжелой ночью, Россдар двигался сонливо и медленно. Когда он вышел на улицу и направился в сторону школы, по городу стелился молочный туман тонкой дымкой. Его взбодрил утренний холод, и он даже встряхнул головой в шапке, которую ему вчера дал Люшис. Рука проникла в карман проверить монету. Тяжелое золото с примесью руды округлыми боками посулила отличный запас провизии.

Открывавший лавку Люшис увидел отражение бежавшего в школу Россдара. На лице старика заиграла улыбка, и он обернулся ему вслед. Все-таки, душа у него была доброй, и он искренне возрадовался, увидев, что мальчик пережил эту ночь.

Память человека становится более цепкой, когда он становится ответственным сам за себя, тем более, в таком нежном возрасте, как Россдар. Когда с ними жила мать, он не знал о прошлебеках, не знал, откуда берется еда, не знал, как разжигается печь. Просто с наступлением ночи засыпал, просто заходил на кухню и ел. Сейчас он сам отвечал за себя, а еще за маленького Боджи. Когда они с Алистером шли покупать ему тулуп на зиму, Россдар запомнил, что через улицу от Северной они проходили мимо бакалейной лавки «Сытый оброг». На ее витринах пестрели слова «скидки» и «уценка». Именно туда он и собирался отправиться после уроков.

Мелодия и Аэлла в этом году заканчивающие школу из Военного квартала еще на первой линейке обратили внимание на диковинного малыша с магическими желтыми глазами. Столкнувшись с ним на выходе, они догнали его во дворе, желая разглядеть и поиграться. Развлечений в унылом Алебеарде не было, поэтому юные девы цеплялись за все интересное. Белокурая Мелодия подхватила его подмышки и поставила напротив себя на скамью под деревом. Инстинктивно доверявший женщинам, Россдар даже не воспротивился, удивленно замотав головой с одной школьницы на другую. Он мог поклясться, что от них пахло светом и конфетами. Он, конечно, сладостей еще не пробовал, но был уверен, что они имеют именно такой аромат. Манящий, легкий и нежный.

— Привет, малыш, — промяукали они. — Можно тебя рассмотреть?

Одна из них стянула с него шапку. Боясь потерять столь важную вещь, он тут же ее забрал. Увидев диковинные рожки, они радостно заверещали.

— Ты посмотри, какая прелесть!

— Кто он?

— Полукровка.

— Полу … кто?

— Наполовину человек, наполовину скорпус, мы изучали таких. Помнишь, мы жили в Зейналисе, там мы их встречали. Их очень мало в нашем Королевстве.

— Да, припоминаю, но они же все полностью были красные, покрытые пластинками.

— Это хитин, глупая. Такой чудной, как будто из Царства Уурмаадта сбежал.

— Ты будешь красавчиком, когда вырастешь.

— Очаровашка!

Они рассмеялись, потрепав его по