разучишься!». Какой же он умный! Мой не чудной ёжик! Вот только надо забежать к Фее Флоре и узнать, что такое велосипед.

Фея Цветополья! Сколько же вопросов я накопила к Фее Флоре! Уже карманы битком. А ведь говорила она нам на уроках: «Учитесь, запоминайте, пригодится!». Но кто же слушает чужое мнение, пока не набьешь свои шишки! Что такое шишки, я знала прекрасно. На моем любопытстве живого места не было, одни шишки. Но у меня есть тоже одно философское изречение: «Мои шишки — мой опыт». Ну да, да, это ёжик говорил. Но мне оно понравилось, и я положила эту фразу себе в кармашек. Я шла, размышляла, дышала полной грудью, и хотелось, чтобы так всё и оставалось.

Ну нет! Ну нет! На пути лежало что-то огромное, шерстяное, явно не из нашего мира. Я приблизилась осторожно, протянула руку, потрогала. Мех. На ощупь он был очень мягкий, шелковистый, переливался на солнышке. Я гладила мех, совершенно забыв, зачем я здесь, такой он был приятный. Но вдруг огромная лапа с когтями откинула меня в траву довольно таки далеко. Я встала, отряхнулась, сжала свои малюсенькие кулачки и прям разозлилась (вот это да, подумала я, разозлилась!). Феи не умеют злиться, неужели так действует заземление? Это было удивительно и неожиданно одновременно. Я сразу положила пережитую эмоцию в кармашек, удивлю других Феечек. И, пока я размышляла, злость улетучилась, и я опять была счастлива. Я посмотрела в сторону чудовища — это был персиковый пушистый кот. Кот, который почесал лапой то место, которое я погладила. Кота я уже видела на картинках в нашей обширной книготеке, но они ненашенские, у них свой язык, свои повадки. А я стала скрипеть извилинами, у нас был курс по животному языку.

О, Великая Фея Цветополья! Ну что с моей памятью? Кот почесался и больше не двигался. Я обошла его кругом, а он был большой. Глаза у него были закрыты. Спал что ли? Он медленно вдыхал и выдыхал, чуть постанывая. Я подошла к его носу и потрогала, он был тёплый и сухой. Кот открыл один глаз наполовину и тут же закрыл. Я отскочила от него, потому что его глаз был почти с меня.

— Мярмяу мимо! — вспомнила я какую-то фразу с курса и поклонилась. Кот распахнул глаза полные ужаса. Мне показалось, что он хотел убежать, но не мог встать и рухнул на то место, где лежал. Глаза его были приоткрыты, он явно не мог их долго держать открытыми, что-то случилось, ему было больно. Ага! Промахнулась с фразой! Так! Что там ещё было? Ну? А вот! Надо сказать привет! Мяу! — Мяу! — сказала я громко. Глаза кота опять стали расширяться. Я уже подумала, что опять не угадала и сказала что-то ужасное.

— Мяу. — тихо прошептал кот. И мне показалось, что он попытался улыбнуться. Но это может быть просто моей фантазией.

— Мяу! — повторила я, силясь вспомнить ещё что-нибудь. Животонский язык я, признаться, учила абы как. И я и не думала, что это мне когда-либо пригодится. Это не наш мир, и из своего Цветополья я не собиралась вылетать.

— Тэштуг! — прошептал кот.

— Что? — не поняла я.

— Китеоз? — он усилил голос.

— А я думаю нам нужен фразоверт! — вздохнула я.

— Привет! — вдруг осилил кот.

— Так ты понимаешь меня? — обрадовалась я.

— Угу. — выдавил кот, сил у него явно не было.

— Здорово! А то я уже начала волноваться, думала, ты — ку-ку. — и повертела пальчиком у виска. — Что случилось? Тебе больно? Где болит? Почему ты лежишь? Можешь встать? — тороторила я и не могла остановиться. При этом я бегала вокруг кота безостановочно.

— Ну что ты носишься как курица? — услышал я голос сверху. Я подняла голову и увидела на стебельке пшеницы улитку с собственным домиком.

— Плохо ему, не видишь что ли? — презрительно спросила она (презрительно разговаривать с Феей вообще нельзя, от этого мы становимся беспокойными, тороторим ещё быстрее. А это так, к сведению. Но об этом я ей не сказала, много чести).

— Плохо? Где? Почему? От чего? Покажи! Помочь? А как? Что делать? Кого позвать? Зажевательную нить хочешь? — я носилась вокруг кота ещё быстрее.

— Тссссс! — выдохнул кот, и это меня остановило. Это не было презрение и сразу подействовало на меня. Я присела около его носа и вытаращила на него глаза. Противную улитку я игнорировала (фу её).

— Он прилетел со стороны Шумнотауна! — высокомерно произнесла улитка. О, Всемогущая Фея Цветополья! Теперь я понимаю, почему никто не любит этих мерзких улиток, ну кто её спрашивает? Я же с котом разговариваю!

— Что? — очнулась я, — Откуда прилетел? Почему прилетел? У него крыльев нет! — бухтела я, стараясь не смотреть на улитку, — Шумнотаун? Что это? Новая планета? Планета котов? — вопросов становилось все больше, а помощь коту не приходила, я имею в виду себя. В обычной жизни я уже кинулась бы спасать и причинять добро, но здесь я не знала, с чего начать, потому что с котами никогда до этого дело не имела.

— ШумноТаун — это плоская чёрная планета, которая не имеет ни начала, ни конца, и по ней движутся страшные существа с большой скоростью, я сама не видела, но рассказывают о них много. Я только слышу шум, который доносится оттуда, да ты сама послушай! Слышишь? — спросила улитка. Она явно разговаривала со мной и даже не заметила, что я её игнорирую. Но на всякий случай я прислушалась, и действительно, доносился оглушительную рев, потом затихал и снова усиливался, вызывая дрожь в моем сердце. Я выпучила глаза:

— Что это? Планетотрясение? Извержение твердостояния? — меня начало трясти от страха, я даже про кота забыла.

— Не бойся! — приказала улитка, — Они сюда не доберутся, ну гремят мощно, это да. Я привыкла, уже не реагирую.

Ну что за мерзкое создание? А я же не с ней разговариваю (злилась я)! И тут до меня дошло, что больше не с кем разговаривать, кот лежал, а у неё явно были какие-то сведения. Я вздохнула, задержала дыхание, медленно выдохнула (спасибо, Ёжик) и подняла на неё глаза.

— Я не боюсь, — твёрдо заявила я, — что с Котом?

— Так я же говорю, сижу здесь на стебельке, кушаю зёрнышко, а тут раз, смотрю — летит, причём спиной вперёд, лапами назад. Я ещё подумала: «Странный способ передвигаться, не местный, наверное!».

Я начинала терять терпение, хотя у меня его и так не было. Крылья мои начали покрываться фиолетовыми пятнами.

— И? — прервала я поток её слов.

— Ну вот