отъезда в сторону перешейка, где должен был состояться обмен невестами, тем чаще и дольше брат сидел вот так, рядом и крепко обняв. А месяц отсрочки, оговоренный братом, подходил к концу.

И в одно по-осеннему туманное утро мы с ним тронулись в путь. Только мы и наши спутники. Правда, ехать в уютном, разделённом на двоих одиночестве, нам предстояло только до первого острога. Так мы называли сторожевые крепости. Дозорные заметили нас издалека. Наши спутники сорвались и полетели к надвратным башням. Оповещать о прибытии и подтверждать, что это действительно мы. Буреслав и Саяна Сумеречные.

Встречали нас, отводя глаза.

— Ты прости, друже! Мы на мир надеемся, радуемся, что может и правда войне конец… А за нашу радость получается тебе и сестре твоей расплачиваться. — Ответил старший острога на вопрос брата.

— Так доля такая. Отец Феникс нас одарил, он же нам с сестрой и жребий выбрал. Может и сладится ещё. — Похлопал его по плечу Буреслав.

— Ты ведь знаешь, что ежели зло какое сестре твоей учинят… Тут разговор общий идёт, каждый за спросом пойдёт. И Чёрные Журавли им детьми покажутся! — сообщил соратник брату.

— Будем верить, что и драконы хотят мира для своих детей. — Только вздохнул брат.

Чем ближе было место встречи, тем смурнее становился брат.

— Не поеду я с тобой, Буреслав. Вижу, какие мысли у тебя. Только я не сбегу. Слишком многое зависит от того, сдержим ли мы своё слово. — Сказала я ему утром того дня, когда мы с незнакомой девицей из рода Серебряных Драконов должны были навсегда покинуть родные края и отправиться жить к мужьям. — Так что не думай, и не зови. Я пойду в жëны дракону.

— Саяна! — сжал мои плечи брат. — Если вдруг… Если я не знаю что… Но возвращайся домой! Я укрою. Я всю кровь за тебя отдам, сестрёнка.

— Спасибо. Всегда легче, когда спина надёжно прикрыта, когда есть место, где ждут. — Уткнулась я в его плечо. — Мне страшно, Буреслав. Страшно так, что боюсь, придётся со всей силы сжать посох, чтобы никто не заметил, как дрожат мои руки. Там всё чужое! Дом, люди, законы… Посторонний мужчина, который теперь мой муж. А станем ли мы семьёй? Будет ли там хоть кто-то, кого я буду считать своим, кого я смогу полюбить? И примут ли, полюбят ли меня там?

Трусливые мысли последних дней прорвались наружу потоком слов. Легко было бояться здесь, рядом со старшим и сильным братом, готовым защищать!

— Полюбят, я даже не сомневаюсь. Даже самая чёрная душа тянется к свету и теплу. Просто позволь им увидеть тебя такой, какой знаю я. Искренней, верной, всегда готовой помочь. Нас, птиц, и драконов роднит любовь к небу и полётам. Нам, как никому другому просто принять стремление ввысь! И это чувство у нас общее. Может крылья их зверей и наших спутников, это тот единственный шанс, благодаря которому на наши земли вернётся мир, которого мы не знали с Великого Столкновения! — подарил мне надежду брат.

— Я знаю, что идти должна одна… Но… Можно ты со мной дойдëшь, хотя бы до места встречи с твоей невестой? — решила я хоть ещё немного побыть маленькой.

— Вообще-то нельзя, но будет можно! — прижал меня к себе брат.

Поэтому мы и шли с ним за руку. Даже если кто и вздумает возмутиться, то мы же шаманы! Пусть привыкают к тому, что мы поступаем, как считает правильным дар и чутьё, а не живём по придуманным кем-то правилам.

Навстречу нам шла высокая и стройная девушка, в длинном белом платье, больше напоминающем ночную рубашку.

— А чего не сразу голышом девку отправили? До заморозков два вздоха! — возмутился брат.

— Зато смотри, какая рыженькая! Издалека видно! — поделилась я. — И несёт в руках что-то.

— Комок какой-то, может вещи? А чего тогда на себя не накинет? — всматривался в невесту брат. — Саянка, если у них по холоду голышом ходить это так принято, то ты на эту моду не ведись! Застудишься ещё, и будешь красоту свою показывать в нужнике!

— Если что, от женской застуды толокнянка хорошо помогает и заваренный брусничный лист, — фыркнула я. — Только воины вон на той стороне все одетые. Может у них только женщины так ходят?

— То есть, чтоб либо красивая, либо умная? Потому как красивая все мозги выморозит, а к умной не придерутся, что она закуталась, потому что смотреть не на что? — язвил брат. — Урфин, ты чего?

Спутник брата забеспокоился, было видно, что хочет взлететь. Причину этого мы уже очень скоро поняли. То, что мы приняли за комок тряпья, было птицей. Совсем молоденькой самочкой филина. Невеста брата несла её на руках, хотя самочка явно была тяжëленькой. Вот только одно крыло птица как-то неестественно вытянула. А при нашем приближении самочка повернула голову и посмотрела на нас зло, как на врагов. Её уханье было тихим, но предупреждающим.

Урфин ухнул в ответ и без церемоний уселся на плечо девушки, склонившись к птице.

— Ух, какой тяжёлый! — чуть вздрогнула девушка, но не испугалась и не закричала.

— Так он самец, воин и защитник. Конечно он крупнее, чем девочка. — Сказал брат. — Что с ней?

— С Нари? — рыжеволосая невеста посмотрела на брата, не скрывая волнения. — Прошлой зимой в буран попала, и её о камни ударило сильно. Крыло всё переломано. Вот она теперь и не летает. А правда, что шаманы и птиц могут лечить?

— Правда! — не дала ответить брату я. — Вот брат как раз отсюда собирался ехать на болота, там птицы какую-то перьевую хворь подхватили. Поможешь? А то я вот, занята немного.

— Я? А я ничего не умею, но если чем-то могу, — девушка и боялась, и волновалась, и замерзла.

Но казалась милой. И раз она поломанную птицу не бросила, а выходила, значит не всё так плохо, как брат представлял. Да и была она яркой и красивой.

— Говоришь, ничего не умеешь, а крыло собрала, — похвалил её брат. — Ничего, что на болота, вместо свадебных гуляний попадёшь?

— Да на болоте мне привычно, я там и выросла. А свадьба это жуть страшная… Ой! — замолчала она, поняв, что сказала, о чём думала.

— Вот-вот, именно, что жуть. Я тоже её боюсь. — Осторожно улыбнулся девушке брат.

— Вот и бойтесь теперь вместе, — не удержавшись рассмеялась я. — На болотах!

Глава 7.

— Ой, а ты ещё и босая! — не сразу заметила я.

— Ну, лорд Рихард не знал, как военный князь и шаман сов воспримет, если я появлюсь в родовых цветах Серебряных. — Начала объяснять