Следом зашли две семьи гномов. Пока взрослые спорили, что именно брать к чаю, дети оглядывали полки голодными глазами. Гномы практически все считались очень зажиточной расой, но лишь потому, что жутко на всем экономили. Одна буханка хлеба в семье из пяти-семи человек могла потребляться не меньше трех дней. Так что не было ничего удивительного в том, что малышня хотела есть и готова была снести все, как та саранча.

На этот раз у меня все же забрали один торт. Последний, кстати. Вторая семья взяла три пирожных. На пятерых, да.

Я окинула полки тоскливым взглядом. Пять пирожных, горстка мармеладок, десятка два бубликов. Все. Не густо. Совсем не густо. И ведь ночью обязательно нужно будет что-то приготовить.

Из коридорчика, соединявшего лавку с жилой частью дома, выглянула Сандра:

– Ева говорит, ужин скоро будет готов. Сколько осталось времени до закрытия?

– Минут сорок, – мой желудок предсказуемо заурчал при слове «ужин». – Они с Барсиком не прибили там друг друга?

Сандра прыснула от смеха:

– Она обещает свернуть ему шею, а он язвит по поводу и без.

– Ясно, – кивнула я. – Они нашли друг друга.

Звякнул колокольчик. На пороге появились пара гоблинов и два эльфа. Я с намеком посмотрела на Сандру. Она все поняла правильно и подскочила ко второй кассе – обслуживать эльфов. Я же пока разбиралась с гоблинами, не требовавшими при разговоре с ними никаких вежливых обращений.

В результате на полках остались пять бубликов. И двадцать минут до конца рабочего дня.

– Закрываемся, – решила я. – Сандра, не надо так жадно смотреть на бублики. Они отправятся в стазис. Нам завтра торговать нечем.

– А к чаю? – жалобно спросила Сандра.

– А к чаю нам подаст что-нибудь Ева.

По крайней мере, я на это надеялась.

– Мари, – позвала Сандра, когда я закрыла дверь и обновила охранные заклинания, – я его снова видела, мельком, на улице. Ну, того оборотня. Стоял и смотрел, как эльфы заходили. А потом исчез в толпе.

Я подавила желание выругаться, причем исключительно по-русски. Матом. Все же не показалось. Ни ей, ни мне. За лавкой действительно установлена слежка. Понять бы еще, за кем именно следят и по какой причине. Хотя, подозревая, настоящая ведьма Мари прекрасно знала, кто и почему за ней так навязчиво «присматривает». Не поэтому ли она сбежала в большой город?

– Сначала – ужин. Остальное – потом, – приняла я решение.

Сандра понятливо кивнула. Мы еще раз проверили все помещение лавки и отправились домой – есть, отдыхать, обсуждать.

На кухне разгоралась очередная стычка.

– Кто тебя учил оладьи готовить? Что это за розоватые комки? Отравить нас собралась? – язвительно интересовался Барсик, предусмотрительно сидя как можно дальше от плиты и стоявшей возле нее Евы.

– Так не ешь, тебя я точно кормить не собиралась. Нахлебник, – отвечала она, ловко орудуя лопаткой и переворачивая оладьи. – Пойди вон в подпол. Там полно мышей.

– Сама их ешь! – возмутился Барсик. – Я – существо разумное! И кормить меня положено соответствующе. Сливками, мягким мясом…

– Дулей с маком, – насмешливо продолжила Ева.

«Совет да любовь», – так и крутилось у меня на языке, когда я переступила порог кухни. И судя по блестевшим глазам Сандры, она подумала примерно то же самое. Но мы обе, конечно, промолчали. Есть-то хотелось. А впереди ожидалась очередная бессонная ночь. И работать во время нее лучше всего было на сытый желудок.

– Что у нас на ужин? – бодро поинтересовалась я, отвлекая внимание обоих спорщиков на себя.

– Мясо с подливой, каша и салат из свежих овощей, – доложила Ева. – Этого нахлебника можно не кормить. Я ему час назад обрезки сырого мяса кинула. Он есть не стал. Значит, не голоден.

Барсик негодующе зашипел. Я сдержала ухмылку. Нахальное животное, Барсик был твердо уверен, что с тех пор как у него появилась речь, он стал разумным существом, а значит, и питаться должен был вместе со всеми. В воспитательный процесс кота я решила не вмешиваться, вместо этого уселась на свое место и голодными глазами уставилась в сторону плиты.

Ужин прошел под ворчание Барсика. Устав за день, я пропускала его мимо ушей. А вот Сандра поглядывала на кота с жалостью. Так что я не удивилась бы, что после ухода Евы кошачья миска наполнилась бы обычной едой.

Поужинав, я переоделась в домашнее платье и отправилась создавать свои кулинарные шедевры. Закончила я поздно ночью и, зевая, с трудом доползла до кровати. Сандра осталась убирать после готовки, в наказание за самовольство.

А утром… Утром у нас всех случился нежданчик, как любила говорить моя младшая сестра, оставшаяся на Земле. Не успели мы позавтракать оладьями с крепким черным чаем, как в дверь позвонили, причем довольно настойчиво. Что самое удивительное – звонили в дверь жилого дома, не лавки. Ни я, ни Сандра, ни уж тем более Барсик гостей не ждали. Мы с Сандрой выглядели сейчас не особо презентабельно: уставшие, с черными кругами под глазами из-за недосыпа, вроде бы и причесанные, и все равно с не уложенными волосами. Наши домашние платья, зеленое и голубое, смотрелись далеко не нарядно. В общем, в таком виде только гостей встречать. Можно еще и улыбнуться, выщерив все зубы, тогда вообще гости сбегут, не успев переступив порог, – не захотят связываться то ли с вампиршами, то ли с утопленницами.

Но в дверь продолжали звонить. Нужно было открывать. И я, вздохнув, поднялась из-за стола и поплелась к двери – узнавать, кого там принесло в такой ранний час.

На пороге, на каменных ступенях дома, стояли двое сотрудников местного правопорядка, дознавателей, как их звали в народе. Оба высокие, плечистые, в сине-зеленой форме с позолоченными пуговицами, с внимательным цепким взглядом и тонкими чертами лица, намекавшими на благородных предков.

Один из них, кареглазый брюнет, готов был убить меня взглядом. Выражение его лица давало понять, что он не рад нашей встрече. Сжатые в тонкую полоску губы свидетельствовали о недовольстве даже больше, чем молнии, так и сыпавшиеся из глаз.

Второго мы с Сандрой уже видели. Синеглазый шатен. Именно он следил за лавкой и Сандрой, когда она выходила к заказчикам.

– Мари Орская? – красивым баритоном поинтересовался брюнет.

Как будто он не знал правильного ответа! Недаром же прожигал меня взглядом! Хотя, конечно, я допускала, что он и в свободное время мог быть злобным занудой.

– Да, – кивнула я.

– Сотрудники тринадцатого отделения госуправления, – брюнет вытащил из кармашка какую-то карточку, видимо, подтверждавшую его слова. Шатен сделал то же самое. – Разрешите войти?

Я недоуменно пожала плечами и освободила дорогу. Тринадцатое отделение? Госуправления? И чем они там занимаются, в своем госуправлении? И почему именно тринадцатое отделение? Где остальные двенадцать?