Вустер попытался действовать независимо от своей тети, но был вынужден сдаться, когда она пригрозила лишить его пособия. Британия ушла из Египта, униженная и оскорбленная, ее положение в мире стало досадно ясным - больше не империя, а региональная держава, зависящая от своих американских хозяев. Сейчас историки спорят, был ли Суэцкий кризис катализатором британского упадка или лишь его примером, но для военнослужащих, которые там были, это не имело большого значения. Кампания стала ярлыком фиаско, на который и сегодня ссылаются как на низшую точку в международном престиже Великобритании. Члены SVA прекрасно понимают, почему никто не хочет их вспоминать: они потерпели поражение, а каждое поражение - это сирота.

Джефф Мэлоун, постоянный корреспондент информационного бюллетеня SVA и его многолетний редактор, должен был выступить с речью на закладке штандарта в Сандерленде. ("Это было единственное место, заинтересованное в получении нашего флага", - сказал он, когда я спросил, почему они выбрали для этого случая северо-восток. "Мы пробовали посетить и другие более причудливые места, например Кентербери, но ничего не вышло.") Однако все эти планы были отложены из-за пандемии. Вместо этого я навестил его в аккуратном бунгало в пригороде шропширского города Бриджнорт. Там я листал его коллекцию информационных бюллетеней и пил кофе, который он мне приносил. В итоге мы проболтали несколько часов. Ему восемьдесят пять лет, он задумчив и весел. Его книжные полки заполнены грамматиками языков, которые он изучал, а на стенах висят фотографии его детей. Как и он, они инженеры, и ему совершенно не удалось скрыть, как он гордится ими.

Однако, когда он рассказывал о своем пребывании в Египте, он все еще, даже спустя столько лет, горько переживал политический провал, из-за которого он оказался в опасности. Ветераны создали SVA как форум для тех, кто пережил испытание, способ собраться вместе и поддержать друг друга, и он хорошо выполнял свою задачу, помогая им проговорить некоторые из наиболее неприятных воспоминаний, поделиться приятными и посмеяться над ними. Именно Мэлоун организовал экскурсии в зону канала, несмотря на то, что обещал себе еще в 1956 году, когда его унес корабль "Эмпайр Оруэлл", никогда больше не приближаться к Египту. Он смеялся, рассказывая о том, что один из отелей находился точно на том же месте, что и солдатский социальный клуб, и что тот же человек до сих пор владеет магазином напитков. Но потом он стал серьезным.

"Помню, однажды мне позвонила пара старушек и спросила, могут ли они поехать в Египет в следующую поездку. Я спросил, почему они хотят поехать, и они сказали, что их брата убили там", - сказал он. "Брат стоял на перекрестке с пулеметом Bren, мешками с песком и всем прочим. Подошел египтянин с тачкой, но у нее отвалилось колесо. Она была полна апельсинов, понимаете, и он сказал: "Присмотри за ней, пока я пойду и найду колесо. Угощайся апельсинами". Брат вылез и угостился парой апельсинов, а машина оказалась заминирована. Я показал им, где он был похоронен. Скажу одно: место, где их похоронили, было прекрасно ухожено".

Он сделал долгую паузу и быстро моргнул, прежде чем продолжить. "Парни, погибшие во Второй мировой войне, погибли по какой-то причине, понимаете, а наши парни погибли просто так".

Британский престиж сгорел в пожарах Порт-Саида и Исмаилии, оставив после себя десятилетия скорби по погибшим в боях, длительный позор для премьер-министра, решившегося на экстремальную авантюру, и радикально изменившийся мир. Однако, как едва заметно, из пепла родилось нечто новое еще до того, как войска вернулись домой. Британия больше не была самым большим хулиганом в классе, но она по-прежнему знала толк в хулиганском деле, и эти знания оказались очень ценными. Чтобы понять, как это работает, нам нужно оставить Египет позади и отправиться в сердце умирающей империи - в лондонский Сити.

 

Глава 3. Практичные люди

 

Оглядываясь на годы, предшествовавшие Суэцкому кризису, с позиции 1970 года, финансовый редактор газеты Guardian Ричард Фрай с трудом мог поверить, как много изменилось. А Фрай знал толк в потрясениях, когда видел их. Он родился в Австрии, начинал работать в немецкой газете, но, будучи евреем.

-Потерял работу, когда в 1933 году нацисты пришли к власти в Берлине. Он переехал в Великобританию и устроился в газету Manchester Guardian, где вел хронику Второй мировой войны и последовавших за ней.

"В конце 50-х годов Лондон, казалось, остался позади в развитии мировой торговли и финансов, - писал он, - настолько преобладал пессимизм, что сыновья некоторых банкиров учились быть фермерами".

Я сам вырос на ферме, так что не уверен, что это плохо, но все равно необычно вспоминать о том времени, когда фермерство могло даже близко конкурировать с финансами как профессия, когда самые яркие умы поколения могли подумать о том, чтобы разводить скот, а не перебираться в офисы на берегу Темзы, чтобы переводить деньги. В годы после Второй мировой войны Сити управляли стареющие мужчины, и некогда желанные места на фондовой бирже потеряли свою ценность. Амбициозные молодые выпускники вместо этого пошли в производство, юриспруденцию, научные круги или на государственную службу. Однако к концу 1960-х годов, по словам Фрая, все изменилось.

"Работа в Сити сейчас, похоже, сулит быстрый рост, не только хорошую зарплату и хорошее социальное положение, но и раннюю долю ответственности. Торговые банки, зарубежные банки, специализированные финансовые дома и крупные биржевые маклеры настолько завалены делами, что способный новичок вполне может приступить к принятию реальных решений в самом раннем возрасте", - пишет Фрай. "Предприимчивость и изобретательность процветают". В период между Суэцким кризисом и концом 1960-х годов произошло возрождение: лондонский Сити вернулся в игру.

Если Вестминстер был головой Британской империи, а Королевский флот - ее мускулами, то Сити был ее сердцем, перекачивающим деньги по финансовым артериям, которые тянулись к каждому континенту и каждому городу на земле. Это кровоснабжение - стерлинговая система - как ничто другое удерживало империю вместе. Фунты несли кислород капитала любому бизнесу, который в нем нуждался. Но когда империя пришла в упадок, сердце стало вялым и билось все слабее и слабее. Без дивидендов и процентов, получаемых от глобальных владений Британии, которые были проданы, чтобы оплатить мировые войны, и с британской промышленностью, которую обошли конкуренты, в Сити стало поступать слишком мало денег, чтобы поддерживать стерлинговую систему в жизнеспособном состоянии. Стерлинг оставался мировой валютой, единственным конкурентом доллара, но огромные долги Британии обеспечивали постоянную угрозу спекулятивных атак, а ограничения, наложенные на движение капитала послевоенной финансовой системой, не позволяли институтам Сити изобретать новые способы реагирования.

 

Бреттон-Вудс в 1944 году, в Денежной стране, и не буду описывать