Эндикотты принадлежат именно к таким семьям, но никакой рухляди она в их доме не увидела. Обстановка была простой и уютной. Богатство хозяев ощущалось, но не было показным.

Дом выглядел так, словно в нем живут люди, для которых семейные ценности стоят на первом месте.

Сразу как только эта мысль пришла Лариссе в голову, она отмахнулась от нее. Это обыкновенный дом, а Джек ничем не отличается от всех тех, кто живет в их бездушном глянцевом мире. Нет смысла предаваться мечтам о вещах, которых в этом мире не существует.

Сказав себе, что причина этих глупых мыслей в тепле, идущем от камина, Ларисса опустилась на диван и приняла ленивую позу.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросил ее Джек, направляясь к бару в углу.

— Нет, спасибо, — холодно ответила она. — Я предпочитаю совершать большие ошибки на трезвую голову.

Джек рассмеялся и бросил в стакан несколько кубиков льда:

— С каких это пор?

Она пропустила его издевку мимо ушей:

— Странно, что ты до сих пор не упомянул о том, что я была в реабилитационном центре.

Джек пронзил ее мрачным взглядом:

— Хочешь сказать, что ты следуешь предписаниям врачей? Ты? — В его карих глазах читалось недоверие. — Не понимаю, зачем тебе это.

Лариссе хотелось отвести взгляд, но вместо этого она вызывающе вскинула брови:

— Возможно, я решила последовать твоему примеру. Перевоспитаться и начать все с чистого листа. Прямо как ты.

— Я по-прежнему не понимаю зачем.

Он считает, что Ларисса Уитни не способна измениться, и его ничто уже не переубедит. Ее охватило странное отчаяние, и на секунду она возненавидела его сильнее, чем саму себя.

— Неужели ты не видишь, что мне это нужно для одного важного дела? — спросила она.

После этого Джек долго на нее смотрел. Несмотря на то что их разделяло довольно большое расстояние, воздух между ними звенел от напряжения. Лариссе пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать под контролем свои разбушевавшиеся эмоции.

— Думаю, я слишком отчетливо все вижу, — сказал Джек. — Тебе нужен новый жених, и ты решила, что сможешь использовать меня в своих интересах. Почему нет? У тебя хорошо получается манипулировать людьми. Мы оба знаем, что ты уже делала это раньше.

В его взгляде не было огня, только трезвое оценивание и ледяное спокойствие. Значит, вот каким он стал за прошедшие пять лет. А может, он был таким всегда?

— В тот уик-энд я тобой тоже манипулировала? — спросила она, заставив себя улыбнуться. Пусть думает, что его нелепое предположение насмешило ее, а не причинило боль. — Помнится, я ничего не делала. Просто ушла, и все.

В выражении его лица что-то изменилось, но он ничего не ответил и продолжал на нее смотреть.

— Я никогда не сделал бы ничего такого, что могло бы подорвать веру моего деда в меня, — произнес он после затянувшейся паузы. — Учитывая мое поведение в прошлом, эта вера довольно слабая. Мне понадобилось много времени, чтобы стать таким, каким он хотел меня видеть, и я не дам ему повода во мне усомниться. Ты меня поняла?

Она слишком хорошо его поняла, и ее отчаяние уступило место гневу.

— Ты бы его подвел, если бы он, например, увидел тебя с женщиной вроде меня, — ответила Ларисса и удивилась собственному спокойствию. — Это же неискупимый грех.

Джек продолжал за ней наблюдать. Он словно ожидал определенной реакции на его слова. Вспышки раздражения? Припадка гнева? Чего-то более шокирующего? Или он думал, что она может просто закатить глаза, кокетливо рассмеяться или пошутить?

— Прости, если задел твои чувства. — Судя по его тону, виноватым он себя совсем не чувствовал. — Но это правда. Ты не получишь от меня то, чего хочешь, Ларисса. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Ни при каких обстоятельствах.

— Чего же я от тебя хочу? — тихо спросила она. — И что я, по-твоему, собираюсь сделать, чтобы это получить?

Джек просто улыбнулся в ответ. Он стоял у бара, красивый и жестокий, уверенный в том, что она такого низкого мнения о себе, что проглотит оскорбление. Что она даже попыталась бы использовать свое тело, чтобы подчинить его своей воле.

Что она так же одержима деньгами и акциями, как и он.

Ее снова охватила ярость, и ей пришлось глубоко вдохнуть, чтобы не выпустить ее наружу. Она злилась на него за то, что он верил во все это, и на саму себя за то, что своим поведением заслужила такое отношение к себе.

Но что бы там ни думал Джек, она уже не та скандалистка и никогда уже ей не будет.

— Не понимаю смысла продолжать этот разговор, — сказала она. — Зачем обсуждать игру, если ты не собираешься в нее играть?

— Я просто хочу посмотреть, как далеко ты готова зайти, — быстро ответил Джек. Его темные глаза теперь смотрели на нее с осуждением, рот презрительно искривился. — Просто хочу убедиться, как мало у тебя стыда, Ларисса.

Вот лицемер! Он говорит так, будто его собственное прошлое не было похоже на ее.

Джек делает вид, будто она ему противна, но она-то знает, что он с трудом сдерживает свое влечение к ней. Иначе зачем ему было ее сюда приглашать?

Медленно поднявшись, Ларисса улыбнулась.

— Да, я бесстыжая, — хрипло произнесла она, когда их взгляды встретились. — Но это тебе уже известно.

Она провела ладонью по своей водолазке, после чего сняла ее с себя, отбросила в сторону и пошла к Джеку. На ней не было бюстгальтера. Она в нем не нуждалась. Ее грудь всегда была высокой и упругой.

Сейчас, стоя перед Джеком полуобнаженная, она чувствовала себя сильной и уверенной в себе женщиной, с какими мужчины опасаются играть.

— Оденься, — отрывисто бросил он, но она видела блеск желания в его темных глазах. Видела, как напряглись мышцы его шеи, как его руки сжались в кулаки.

Выпив залпом свой скотч, он поставил стакан на столик, но не отошел от Лариссы.

— Бедняжка Джек, — поддразнила его она, наслаждаясь его слабостью. — На свете так мало вещей, которые ты хочешь, но не можешь иметь. К твоему глубокому сожалению, одной из них являюсь я.

— Ларисса, ты спятила, — произнес Джек ледяным тоном и велел себе отойти от нее, но не смог отодвинуться ни на дюйм. — У меня уже было все, что ты мне предлагаешь. Ты ставишь себя в неловкое положение.

Впрочем, это Ларисса Уитни, и ему не следует забывать, что она никогда не смущается. Что она на это не способна.

В ответ на его слова она лишь самодовольно ухмыльнулась и прислонилась к подлокотнику дивана. Ее глаза блестели как два аквамарина.

Он не мог отвести от нее глаз. Она само совершенство. Исходящий от нее аромат ванили усиливал сексуальное желание. Ему хотелось притянуть ее к себе и поочередно ласкать губами ее соски, пока она не выгнется дугой в его объятиях. Погрузиться в нее, заставить ее кричать в экстазе его имя.