с ее протеже, свадебные «партии». Примером является князь Барятинский — в свое время женившись на фрейлине, он сделал вот такую вот карьеру, вызывая у окружающих закономерное желание сделать так же. Помимо перспектив, фрейлина на свадьбу получает от Императрицы приданное — не миллионы конечно, но кому надо, тот условный чайный сервиз с личным вензелем Марии Федоровны оценит по достоинству.

Удачно женившись (исключения, конечно, бывают, но кто виноват, что муженек в преферанс играет да за воротник закладывает?), фрейлина должности лишается. Дальше «вилка» — либо покидает Двор (формально, возможность «доступа к телу» при большом расположении Императрицы остается), либо переходит в следующий чин — камер-фрейлины или камер-девицы. Их уже сильно меньше — даже двух десятков не наберется, как правило они являются женами очень важных людей. Особо ценные кадры получают перспективу повыситься до статс-дамы: те, что кланяются и улыбаются мне сейчас, обладают возрастом за тридцать, а парочка красуется благородной сединой в волосах. Статс-дам у нас около десятка.

На вершине иерархии стоят гофмейстерины и обер-гофмейстерины, исполняют те же обязанности, что и мужики-гофмейстеры. Быть «душкой» и женой кого-то из государственной верхушки здесь уже недостаточно — гофмейстерины заведуют канцелярией Императрицы и свитой Марии Федоровны и Великих княжон. Топ-менеджер он и в Африке топ-менеджер, и компетенцию нужно иметь соответствующую — там одной только бухгалтерии на целый Кабинет, и не понимающая в ней обер-гофмейстерина быстро с должности вылетит. Гофмейстерины у Императрицы есть, четыре пожилые дамы, а вот вакансия обер-гофмейстерины сейчас пустует, при случае спрошу у мамы, почему так.

Здесь же я познакомился с людьми, которые состояли со мной в переписке «по делу» — сотрудниками Министерства Императорского двора, конкретно — Двором Его Императорского Высочества. Министерство Императорского Двора — та еще махина. Она рулит имуществом со всеми дворцами и Кабинетскими землями, организует питание обитателей дворцов, праздники и церемонии, распоряжается орденами и прочим. Оно же служит этаким «отстойником» для ведомств, которые в силу новизны или маленькой численности, бюрократически проще приписать Министерству Двора. Например — Императорская академия художеств и Императорская археологическая комиссия. Тоже порядок наводить придется, с болью и воем — в этом Министерстве самый большой рассадник всяческой знати, и, как следствие, ворья.

Забавно, но своего Двора я почти не знаю — работники Министерства это одно, но во Дворе имеется куча непонятных для меня «пассажиров» — часть была унаследована от Николая, часть кормилась с Георгия еще до отбытия в Путешествие. Со вторыми я заочно познакомился через характеристики Андреича и письма, и пришел к неутешительному выводу — собственный Двор мне придется обновить почти целиком, потому что за исключением кадровых служащих Министерства толку от него на данный момент нет. Кого-то может и оставлю, когда поближе познакомимся, не могут же вообще все быть бесполезными.

Здесь — не провинции, здесь — самый центр Империи, и направленные на меня взгляды были другими. Восторг и верноподданничество лишь изображались — меня словно поставили на весы, обвешали мерками, и теперь подсчитывают параметры. Понять можно — репутация и ореол таинственности далеки от привычных хроноаборигенам, и теперь придворные пытаются понять, на что им можно надеяться, чего — опасаться, а на что — не обращать внимания. Все находятся на низком старте — о болезни царя здесь известно всем, а значит самое время потихоньку погрузиться в интриги, попытавшись сохранить или обрести высокое положение после смены монарха.

Неуместно, но я завидую Мише и Ольге — они в силу возраста на такие мероприятия не допущены. Нет здесь и Ксюши — по плану она должна была «выйти в свет» в начале лета, но этот трогательный момент был отложен в связи с трауром по Николаю. Могла бы выйти в свет сегодня, что было бы очень уместно в свете моего триумфального — пусть под соответствующей аркою пройти не довелось — возвращения, но подкачал Александр — он должен был официально представить дочь, но, походу, эта честь теперь перейдет ко мне.

Здесь же нашелся Петр Андреевич Каханов — будущий Красноярский губернатор, которому пришлось сделать крюк до Гатчины специально чтобы встретиться со мной. Грядущие дни будут целиком отведены «врастанию» во Двор и встречам со всеми подряд, так что поговорить с молодым (относительно, так-то ему тридцать шесть лет) губернатором я еще успею.

Бездарно потраченные на светскую чепуху минуты складывались в десятки, десятки — в часы, и на третий из них я был уже готов плюнуть и просто уйти наверх, в Императорские апартаменты, и Дагмара это поняла — на правах первого лица поблагодарив собравшихся, она оставила их веселиться, и мы с Победоносцевым и Барятинским совершили променад по дворцовым коридорам, на контрасте с очень шумным залом для приемов казавшимися очень тихими и уютными. Во дворце жить можно, если очертить в нем жилую зону и не допускать туда кого попало — иначе о покое можно забыть.

Слуги с поклоном открыли перед нами двустворчатые двери, и в тусклом, вечернем свете из окон, по пушистым коврам, стараясь не крутить башкой на убранство — подразумевается, что я здесь не раз бывал, я прошел через вереницу комнат: гостиная, приемная, кабинет, бильярдная, курительная комната с камином, и остановился перед спальней, дав императорскому обер-камергеру представить нас Александру. В дальнейшем этого не потребуется — просто день необычный, меня же впервые представляют в качестве наследника.

В спальне было душно — любят хроноаборигены при любой болячке закрывать окна да топить изо всех сил. Стены слева и справа оснащены окнами, дальняя от входа стена — камином с висящими над ним охотничьими трофеями. Медведь, волк, лиса — охотиться знать очень любит, но, если в прошлые века это работало в качестве тренировки и для демонстрации личной удали, теперь практической пользы это вообще не несет — чистый досуг. Императорской охотой заведует отдел Министерства Двора — Егермейстерская контора. Охотничьи угодья в их распоряжении огромные, дичь с них, помимо работы «мишенями», поставляется к столу Императора и Великих князей. К услугам высокородного охотника соколы, собаки, куча заточенных под охоту «юнитов», и вся эта машина неплохо сосет деньги из казны. Содержание Двора целиком обходится государству примерно в десять миллионов рублей в год, и от этого у меня чешутся руки — здесь оптимизация и рационализация нужны в первую очередь!

Александр III Александрович, император Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и прочая и прочая, выглядел