– Он меня просто приворожил, – рыдала Лера, – сто разуходила, только потом назад бегу, по его свисту. Вот сейчас замуж собралась захорошего парня, Виктора. Думала, все забылось, любовь похоронена, свадьба уменя скоро. Ан, нет! Масик опять пальцем поманил, и я понеслась, роняя тапки. Иведь чуяла, что он мне изменяет, поэтому сюда и заявилась! Зачем он тебе, а? Неходи к нему домой!

– Я с твоим Масиком на одном поле нужду справлять не стану,– вскипела Фая, – мерзавец он! А ты дура. Выходи замуж за своего Виктора изабудь его!

В таком духе они проговорили примерно час, пока их иззаточения не вызволила бранящаяся уборщица. Фаина повела Леру к метро, начистозабыв о своей зачетке. Кстати, Масик, удрав от взбешенной любовницы, тожеоставил в аудитории все: ведомости, портфель, бумажник, ручку…

На следующее утро инспектор курса отдала Фаине тоненькуюсинюю книжечку и укорила:

– Растяпа. Разве можно зачетку бросать.

Девушка не стала оправдываться, просто поблагодарила и ушла.В коридоре она перелистнула странички и увидела запись «отл.», сделанную рукойМасика. Больше с ним Фаина никогда не встречалась, потому что из больницы вышелстарый профессор, и Масик исчез.

Я в полном изумлении воскликнул:

– Валерия? Собиралась замуж за Виктора?

– Ну, его имя я могу и спутать, – спокойно ответила Фаина, –может, Виталий, но на В точно. Валерия мне кольцо показала, которое ей женихподарил, там две одинаковые буквы переплетались, очень красиво и необычно, воттак, смотрите.

Фаина схватила ручку и нарисовала вензель «ВВ».

– Я еще подумала, когда соберусь сама в загс, вышью напостельном белье монограмму.

– Помните год и месяц, когда произошла эта история? – тихоспросил я.

– Очень даже хорошо, – ответила Фаина, – в мой день рожденияэто было, на пятом курсе…

С гудящей головой, в которой, словно винегрет, перемешалисьразные мысли, я вышел на улицу, закурил и позвонил Жене Милославскому, он нетолько врач, но и ректор одного из московских институтов.

– Ваня, – обрадовался тот. – В чем проблема? Надеюсь, ты несобрался ко мне в вуз какого-нибудь своего родственничка-балбеса пристроить?

– Нет, – засмеялся я, – дело намного проще. Скажи,экзаменационные ведомости долго хранятся?

– Положено семьдесят пять лет, – ответил Женька, – личныедела студентов столько лежат, а в них есть сведения о всех экзаменах, а что?

– Возможно ли узнать, кто из профессоров принимал экзамены?Речь идет не о вчерашнем дне.

– Элементарно.

– Как?

– Запросить в архиве документы, и все дела.

– У тебя, наверное, есть знакомые в медицинском?

– Таких вузов несколько: Первый, Второй, Третий…

Узнав, о каком институте идет речь, Женя поцокал языком,потом воскликнул:

– Господи, конечно! Жанна! Вот что, перезвони мне черездесять минут!

Я покорно уставился на часы, потом снова попыталсясоединиться с Женькой. Занято. Телефон освободился лишь через час.

– Ну ты даешь! – возмутился приятель. – Сказал же, черезпару секунд!

– Но ты трепался с кем-то.

– Верно. Жанна очень болтливая. Значит, так, записывайадрес, поезжай в этот институт, найди секретаря ректора Жанну Ниловну и сошлисьна меня, мигом получишь необходимую информацию. Жанна про всех всю подноготнуюзнает и любое дело из архива поднимет. Старушке сто лет в обед, когда я учился,она уже пожилой казалась, но память у нее слоновья, вспомнит со всемиподробностями, что делала и кого видела пятьдесят годков тому назад!

– Лечу, – обрадовался я.

– Завтра, – остудил мой пыл Женька, – сегодня у Жанны отгул.

С чувством предвкушения удачи я поехал домой.

Оказавшись в квартире, я поставил пакет с лекарствами накухне и пошел было в свою комнату, но тут из коридора прошелестело:

– Ваня!

Я повернулся, достиг двери в спальню Норы, где сейчасбесцеремонно расположилась Николетта, и хотел туда войти, но маменькавоскликнула:

– Ко мне нельзя!

Я пожал плечами. Не очень-то и хотелось.

– Я принимаю ванну, – сообщила Николетта.

– В комнате?!

– Нет, зашла за халатом. Ты купил скраб?

– Да.

– Будь другом, положи его на раковину.

– Николетта, ты здорова?

– Совершенно. А почему ты спрашиваешь?

– Да так, – я постарался уйти от ответа.

Ну не говорить же маменьке правду: ты всегда обращаешься сомной по-хамски, а сейчас стала вдруг любезной.

Взяв скраб, я отправился в ванную и снова удивился. Настолике, где обычно теснятся всякие шампуни, сейчас обнаружились: пакет кефира,лимон, пачка соды, бутылка уксуса и средство для мытья посуды. Впрочем, ничегошокирующего в этом наборе нет, но почему это все находится не на кухне, а вванной?

– Поставил скраб? – спросила Николетта, выходя в коридор.

Я ответил:

– Да, – и тут я взглянул на маменьку и обалдел.

Она походила на монаха времен инквизиции. Длинный, до пят,халат, голову окутывал капюшон, низко спускавшийся на лицо.

Николетта быстрой тенью скользнула в ванную. Я отправился ксебе, лег на кровать, взял книгу, но углубиться в приключения Ниро Вульфа иАрчи не успел. По коридору забегали Николай, Вера, Тася и Ленка. Отчего-то онипереговаривались шепотом, потом резко запахло лаком, послышался звон, вскрик,затем рыдания и голос Николетты:

– Нет, это ужасно!

Я не выдержал, высунулся из своей спальни и увидел всехдомашних возле двери в ванную.

– Что у нас происходит?

– Э… э… – залепетал Николай, – так…

– Готовим лекарство, – лихо соврала Вера.

– Отдыхай, Ваняша, – попыталась избавиться от меня Тася, –ты устал, поди ляг, поспи, утро вечера мудренее, авось обойдется.