Дирк Хатрейз, оказавшийся среди наших сопровождающих, уже успел утешиться после моего отказа и нашел новый объект своего интереса. Ехал рядом с леди Найд, о чем-то рассказывая ей проникновенным голосом, и Тэль завороженно ему внимала.

Что именно вещал королевский маг, мне не было слышно, но я нисколько не сомневалась в том, что Хатрейз говорил о своем небывалом карьерном росте и планах на будущее, в которые, несомненно, входила женитьба на титуле.

Вернее, на девушке с титулом.

Потому что он умел ставить ясные цели и шел к ним напролом. Не получилось со мной — передохнул немного и снова ринулся в бой. Только на этот раз новая «цель» выглядела куда более заинтересованной.

На это я, украдкой вздохнув, отвернулась. Подумала, что Тэль уже взрослая и разберется во всем сама. К тому же разве Дирк Хатрейз плохая партия?

Вполне отличная, но не для меня. Быть может, для нее будет в самый раз?

Этого я не знала, но решила не вмешиваться. Повернулась к Элизе, и мы всесторонне обсудили наше примирение с герцогом Раткрафтом, а затем я честно призналась принцессе, что не знаю, как поступить.

Мое сердце отдано Джеймсу Стенвею, в этом у меня нет ни малейших сомнений. Тогда стоит ли мне показывать свои магические умения на шестом испытании? Быть может, сделать все, чтобы его провалить?

Про дядю и наш с ним договор рассказывать Элизе я не стала, но меня не оставляло ощущение, что очень скоро все разрешится и без моего участия на отборе.

Братство идет по следу Маклахана, и, если мне удастся договориться о встрече, они передадут мне досье. Если граф нагрешил в прошлом — так сильно, что его грехи протянулись и в настоящее, — у него не будет шансов избежать наказания.

К тому же слова Джеймса вселяли в меня надежду в наше с ним счастливое будущее. Если он не захочет со мной расставаться — я тоже этого не хотела — и даже заговорил о свадьбе — которую я хотела, и еще как! — неужели он не поможет моему маленькому брату?

— Нет же, Агата! — покачала головой Элиза. — Даже и не вздумай этого делать! Не стоит искушать судьбу… На Святом Утесе мы будем слишком близко к Богам, и Они сразу же почувствуют твою ложь. Зачем тебе брать грех на душу? К тому же сама Святая Истония станет глядеть на нас сверху вниз — это принцесса произнесла благоговейным шепотом, — поэтому нам стоит быть искренними в своих помыслах и деяниях.

На это я поблагодарила ее за совет, решив, что не стану ничего утаивать. Покажу Брайну, что умею в магическом плане, а потом искренне признаюсь в том, что мое сердце несвободно. В нем нет места для короля Арондела, потому что оно отдано его двоюродному брату — и пусть Боги и древний артефакт будут мне свидетелями!

Тогда Брайну не будет никакого смысла оставлять меня на отборе.

— О, Агата! — неожиданно выдохнула Элиза. Этим утром, с горящими от предвкушения глазами, одетая в приглушенно-бордового цвета амазонку, она была чудо как хороша. — Я о таком и помечтать не смела, когда ехала в Арондел! Не могла поверить…

— Во что? — спросила у нее, хотя уже догадывалась, в чем Элиза собиралась мне признаться.

— В то, что я полюблю вашего короля всем сердцем, смогу побывать на Святом Утесе и увидеть древний артефакт своими глазами!

На это я сказала ей, что испытываю похожие чувства. Нет, не к нашему королю — пусть она забирает его себе! — но у меня нет никаких сомнений в том, что я люблю Джеймса Стенвея. И еще, что я наконец-таки своими глазами узрю Сердце Пламени, о котором так много была наслышана.

Затем про себя добавила, что там, на утесе, я буду искренней в своих деяниях и помыслах, а потом, когда мы вернемся во дворец, обо всем расскажу герцогу.

…Например, о «Морской Звезде», везущей свой смертоносный груз из Зарейна. И еще о том, что ему не придется искать связь между Желтой Смертью и графом Маклаханом, потому что я ее уже нашла.

Узнала об этом от раскрасневшейся Тэль, которую Хатрейз наконец-таки оставил в покое, и мне удалось с ней поговорить. Она-то мне и рассказала, что в учредителях Южного Торгового Союза Арондела как раз ходил тот самый граф Маклахан.

Да, она много раз слышала о нем от отца — тот сетовал на недобросовестных конкурентов.

Почему недобросовестных? Потому что Маклахан слишком высоко забрался — слишком близко к трону, — и у него полным-полно «прикормленных» людей в Стенстеде, из-за чего граф чувствует себя в столице как рыба в воде. Так, словно город давно уже принадлежит ему, поэтому он может творить что угодно.

И еще, что у графа много доверенных людей в порту. Они-то и закрывают глаза на все его грязные дела. Вернее, их глаза придавливают отсыпанные Маклаханом денежные купюры — так любил приговаривать отец Тэль, — поэтому и в порту он чувствует себя, как в своей вотчине.

Правда, ничего внятного о грязных делах Маклахана Тэль рассказать мне не смогла, но я и так уже обо всем догадалась.

Если Желтую Смерть ввозили в Арондел кораблями Южного Торгового Союза, то связи Маклахана помогали миновать проверки в порту. Вернее, таможня закрывала глаза, придавленная крупными взятками.

Именно так наркотик беспрепятственно попадал в Стенстед, а потом уже расползался по всему королевству. Вот, даже до Хокка добрался.

Но у меня все еще не было доказательств. Никаких.

Одно лишь название — «Морская Звезда». И время — завтра ближе к закату.

Покачиваясь в седле, я принялась вспоминать наш разговор с Жилем. У него тоже еще не было доказательств, да и имени он мне не назвал. Заюлил, сказав, что ему нужно время, чтобы окончательно во всем убедиться. Но, быть может, речь как раз шла о Маклахане?!

Этого я не знала, но пока что у меня все складывалось.

И я решила, что разговор Джеймса и Жиля пойдет всем только на пользу — и Аронделу, и Братству Голодных, и, что уж тут душой кривить, я тоже не останусь внакладе.

Но, как оказалось, по дороге нашлось время для еще одного разговора.

— Агата… Агата Дорсетт! — услышала я чей-то голос.

Обернувшись, увидела приближающегося к нам мужчину средних лет. Он восседал на рыжей низкорослой лошадке с косматой гривой. В этот момент мы с Элизой и Тэль как раз подъезжали к воротам на выезде из города, но стража, до этого старательно отгонявшая прохожих, заставляя кареты и всадников сворачивать в сторону, уступая дорогу королевскому выезду, пропустила этого человека без вопросов.

Лет мужчине было за пятьдесят, седые волосы торчали из-под темной вязаной шапочки, закрывавшей его лысину.

Лысину, которую я видела собственными глазами шесть лет назад!..

Одет он был в несуразного вида камзол и мешковатые штаны, на глазах очки — новомодное средство от близорукости, хотя, как по мне, он отлично мог бы все исправить магией.

Потому что был магом — от него шли сильнейшие вибрации.