Она на его отборе и, пока он ее не отпустил, является его собственностью. Поэтому он волен целовать ее столько, сколько ему вздумается.

К тому же она его не отталкивала, с чего это Джеймс решил? Наоборот, вполне наслаждалась процессом.

— Зачем ты это делаешь? — поинтересовался он у двоюродного брата.

Мог бы уличить Брайна во лжи, предъявив ему письмо Агаты, на котором угадывались следы слез — чернила в некоторых местах расплылись. Но не стал. Решил, что это не относится к делу.

— Неужели из-за того, чтобы посильнее мне досадить? — добавил он.

— Досадить? — переспросил король, потянувшись за очередным бокалом, хотя Джеймс подозревал, что Брайн уже порядком навеселе.

— Или же ты пытаешься мне что-то доказать? — поинтересовался он. — Но что именно, Брайн? Да и зачем? Ты прекрасно знаешь, как я к ней отношусь, я никогда этого не скрывал. Как знаешь и то, что для меня все очень серьезно.

Король молчал.

— Хорошо, — сказал ему Джеймс. — Я пойду дальше и дам тебе еще один козырь против себя. Я собираюсь на ней жениться.

На этот раз тишина повисла на куда большее время.

Наконец, Брайн заговорил.

— Ты прекрасно понимаешь, что сможешь жениться на Агате Дорсетт только после того, как она уйдет с отбора, — заявил король холодно. Затем закрыл глаза, но, когда открыл их, взгляд Брайна потеплел. — Я помню, Джеймс, и о нашей старой клятве, и о том, что ты разглядел ее первым. К тому же я несколько раз обещал тебе ее отпустить. Но обстоятельства изменились…

— Интересно, что же могло их так сильно изменить? — саркастически поинтересовался у него герцог.

— Мне слишком много раз указывали на Агату Дорсетт, — отозвался Брайн. — Все, Джеймс, включая тебя самого! Но, признаюсь, по большому счету меня зацепил твой к ней интерес, и я захотел разобраться… Увидеть своими глазами и понять, что есть такого в леди Корнуэлл, что тебя так сильно задело. Узнать, не пропустил ли я чего-нибудь ненароком. Поэтому я решил к ней присмотреться повнимательнее.

— Выходит, тебя раззадорил мой собственный интерес?

Впрочем, давать прямого ответа на этот вопрос Брайн не спешил.

— Я увидел в ней то, что сперва и не заметил, — наконец, произнес он, — поэтому больше не собираюсь отдавать ее тебе без боя. Кроме того, тебе не помешает хорошенько присмотреться к…

— Обойдусь и без твоих советов! — резко оборвал его Джеймс. — В бой, Брайн, ты вступил не только со мной, но и с ней, а она не испытала от этого особого энтузиазма. Послушай меня, прекрати уже дурить! Отпусти ее!

— Зачем? — пожал кузен плечами, окинув его холодным взглядом.

— Хотя бы затем, что ты мне обещал.

На это король еще раз пожал плечами и потянулся к своему бокалу.

— Но раз это для тебя не довод, — усмехнулся Джеймс, — то хотя бы потому, что тем самым ты поступишь справедливо. Она тебе не нужна, Брайн! Не думаю, что у тебя есть серьезные намерения, а на другое Агата не согласится. К тому же этим ты сделаешь счастливыми двух людей.

— И несчастным одного, — парировал Брайн. — С чего ты решил, что у меня нет серьезных намерений? И еще: почему ты думаешь, что я не в состоянии сделать счастливой ту, которую выберу? — Не дождавшись ответа, продолжил: — Джеймс, пойми, я тоже не хочу ошибиться! Возможно, это не слишком справедливо по отношению к тебе, но Агата на моем отборе, и я буду действовать в собственных интересах.

— Интересно, в чем же заключается твой интерес? Жениться на одной из принцесс и обзавестись гаремом из любовниц, словно зарейнский шейх?

На это рот Брайна искривился, но он все же промолчал. Затем вскинул руку в примирительном жесте:

— Джеймс, не пори горячку! Послушай, я все-таки нашел выход из этой довольно… гм… затруднительной ситуации.

— И что же это за выход? Как ты предлагаешь нам поделить Агату Дорсетт?

Джеймсу казалось, что выход был только один: Брайн должен перестать дурить. Но кузен не собирался этого делать. Наоборот, его дурость только набирала обороты.

— Я приказал достать Сердце Пламени из сокровищницы, — сообщил ему король. — Мы возьмем его завтра в горы, и древний артефакт даст мне ответ. Подскажет, кто должен стать моей избранницей.

Джеймс склонил голову.

— И как же ты планируешь это провернуть? — Затем все же не сдержался от издевки: — Что еще за бредовые мысли посетили твою голову? Расскажи сразу обо всех, мне не помешает об этом знать.

Но Брайн к его вопросу отнесся вполне спокойно, заявив, что он все уже решил и никаких возражений не принимает.

— По окончании испытания каждая из девушек ответит на мой вопрос. Если леди Корнуэлл влюблена в другого, — он уставился Джеймсу в глаза, — ну что же, камень не даст ей соврать, и я ее отпущу. На этот раз я клянусь, Джеймс!

— Клянешься? — усмехнулся герцог. — Где-то я уже это слышал… Может, напомнишь?

— Клянусь! — подтвердил Брайн. — Если хочешь, я даже готов поклясться на крови, как мы сделали с тобой в детстве. Что ты на это скажешь, брат мой?

На это Джеймс промолчал. Причем молчал он довольно долго, потому что понимал: пусть вся эта ситуация его порядком бесила, но другого выхода у него не было.

Только согласиться на то, что предлагал кузен.

При этом его порядком тревожила неоднозначная реакция Малого Сердца на присутствие Агаты Дорсетт. Он читал в отчетах о первом испытании и теперь размышлял о том, что если даже Малое Сердце рядом с Агатой необъяснимо сбоит, то Большое — так иногда называли Сердце Пламени — могло дать совершенно непредсказуемый ответ.

Попытался было объяснить это Брайну, но кузен продолжал упорствовать, заявив, что это единственное верное решение в их ситуации.

И Джеймсу ничего не оставалось, как только согласиться. Не похищать же Агату из-под носа у своего двоюродного брата? Это была бы крайняя мера, хотя он начинал подумывать и о такой.

— Я вот что на это скажу: тебе стоило отпустить ее еще на третьем испытании! — заявил он Брайну.

После чего, сухо попрощавшись, покинул кабинет.

Зашагал в сторону своих покоев, прислушиваясь к звукам музыки, все еще доносившимся из Бального Зала. Думал о том, что ему не помешает немного вздремнуть. В последние дни с этим не слишком-то складывалось.

Но Джеймса не оставляло ощущение тревоги. Чем дольше он размышлял о завтрашнем дне, тем сильнее оно нарастало. Агата, Сердце Пламени, Утес Святой Истонии и Грань в Арвийских Горах — было в этой комбинации что-то такое…

Нечто крайне разрушительное!

Он поджидал меня возле мраморной лестницы, ведущей из центрального крыла в большой холл, в конце которого находились распахнутые двери в сад. Стоял — черная одежда, сосредоточенное лицо, темные волосы собраны в хвост, — и я, увидев его, почувствовала…