С 1586 года Плантен был лишь тенью самого себя – того энергичного трудоголика, готового решать любые проблемы, каким он был когда-то. Предчувствуя скорый конец, он принял необходимые меры: с 1587 года Ян Моретус получил королевский патент печатника, чтобы в случае смерти шефа немедленно взять на себя управление типографией. Здоровье стремительно ухудшалось, Плантен страдал от колик и других болезней. Ощущение беспомощности от вызванного войной экономического кризиса, который все никак не заканчивался, подорвало его моральные и физические силы. Ян брал на себя все больше текущих дел.

28 мая 1589 года Плантен в последний раз работал – писал энергичное письмо автору, которого планировал издать. Потом лег в постель – и больше не встал. Ян и Франц Рафеленг-младший описывают его последние недели. На правой стороне тела у него появился большой абсцесс, причинявший сильную боль. Через восемь дней начался сильный жар, истощающий тело. Врачи, семья, да и сам типограф – все знали, что он умирает. Через пять недель после того, как он слег, настала последняя ночь. «Дети мои! Всегда сохраняйте мир, любовь и единство»[141], – завещал Плантен своим близким.

1 июля около трех часов утра великий типограф умер. С ним были Жанна, Маргарита, Мартина, Катарина, Генриетта, Ян Моретус и Франц Рафеленг-младший.

Четыре дня спустя его похоронили в кафедральном соборе Антверпена.

В год смерти Плантена в его родной Франции закончилась «эпоха Екатерины Медичи»: мать трех королей, многие годы определявшая политику страны, возможно, ровесница типографа, умерла 5 января. В начале августа был убит Генрих III, и с ним пресеклась династия Валуа.

На троне оказался Генрих Наваррский – тот самый, которому приписывают фразу «Париж стоит мессы» – под именем Генриха IV ставший родоначальником династии Бурбонов. При нем через девять лет, 13 апреля 1598 года, будет подписан Нантский эдикт, закрепляющий свободу вероисповедания для протестантов во Франции. Гугенотские войны закончатся.

И в том же 1598 году умрет испанский король Филипп II – самый ревностный защитник католической веры в Европе, посвятивший себя борьбе с протестантами и делу Контрреформации.

* * *

1 июля остановилось сердце Кристофа Плантена, но не его печатные прессы. Типография работает, и будет работать еще 300 лет. Несмотря на тяжелые времена, она остается одной из крупнейших в мире. Выпуская на европейский рынок все возможные виды печатной продукции – от строго научных публикаций до простейших изданий массового потребления, она уже сыграла и продолжит играть огромную роль в возникновении общеевропейского информационного пространства. Не только академического, о котором шла речь ранее, но и медийного. Массовые печатные СМИ – дело будущего. Пока что о важных и интересных событиях люди узнают из листовок.

В год смерти Плантена – известного всей Европе издателя, олицетворяющего для современников новые технологии и прогресс, одного из тех, кто открыл людям доступ к самым передовым знаниям мира, умер еще один человек, также знаменитый на всю Европу. Он, впрочем, известности не искал и обрел ее совершенно случайно. В момент собственной казни. Его судебный процесс стал олицетворением уходящего времени – темной эпохи мракобесия, суеверий и предрассудков.

Кому отошло его имение – а Штуббе слыл в округе богачом – история умалчивает. Был ли он настоящим маньяком или стал жертвой оговора – неизвестно.

Петер Штуббе стал самым знаменитым верфольфом Европы исключительно благодаря листовкам, в которых подробно описывались его преступления, имелись иллюстрации его деяний в качестве оборотня, и даже была зарисована казнь. Они отлично продавались не только в германских землях, но и в Нидерландах, Англии, Дании и других странах. Интересная, захватывающая история – настоящее медийное событие. Причем международного масштаба. Типографы в перечисленных государствах брались печатать эти листовки в твердой уверенности, что инцидент, произошедший где-то в другой стране, может заинтересовать их клиентов, и продукция обязательно найдет покупателей. Это говорит о том, что в Европе к тому времени сформировалось единое информационное пространство, рынок новостей.

В данном случае, как и во многих других подобных, важную роль играл тот факт, что листовки о приключениях верфольфа Петера могли покупать даже те, кто не умел читать. Визуальное измерение информационной революции не стоит недооценивать. Гравюры были задолго до Гутенберга – не самый простой в изготовлении, но довольно универсальный носитель информации. После изобретения печатного пресса они превратились в иллюстрации в книгах, а кроме того, началось массовое производство листовок. Реформация придала этому процессу общегерманский, а рост книжного рынка во второй половине XVI века – общеевропейский характер. Впервые иллюстрированные листовки вышли на международный рынок.