* * *

Любой успешный предприниматель, создавший что-то особенное, мечтает о том, что его дело переживет его. Самый верный путь для этого на протяжении многих веков заключался в передаче предприятия сыну. Плантен не мог этого сделать – Кристоф-младший умер совсем маленьким. Однако у него имелось пять дочерей. И если сына человек не может себе выбрать, то зятьев – в те времена прекрасно мог. Способных людей с похожими интересами, которым можно доверять. Но, хотя зятьев у него было целых пять, выбирать типограф мог лишь из двух. Жиль Бэи – это, пожалуй, единственный случай, когда он крупно ошибся в ком-то, тут чутье ему изменило. Мужья Генриетты и Катарины имели другие профессии и собственные предприятия. И однажды Плантену пришлось решать, кто из двоих – Ян Моретус или Франц Рафеленг – продолжит его дело в «Золотом компасе».

Когда-то Филипп II просил его открыть филиал в Испании, но издатель отговорился тем, что никого не мог бы послать туда для этого, кроме себя самого. Своих зятьев он тогда описал следующим образом. Франц никогда не интересовался ничем, кроме библейских языков; он прекрасный лингвист, ученый и редактор, но не бизнесмен. Ян всегда занимался только тем, что покупал, продавал и отправлял заказы, он только коммерсант. Они прекрасно дополняют друг друга, работая в тандеме, но поодиночке не будут знать, что делать, пишет Плантен[142]. Впрочем, он спокойно доверил Францу весь Лейденский филиал – типографию и лавку. А Ян был полиглотом, сам писал тексты, делал переводы и прекрасно разбирался не только в книгах, но и в типографском деле. Но об этому королю знать было, видимо, необязательно.

В 1588 году типограф пишет завещание. Учитывая правовые традиции того времени, следовало ожидать, что имущество будет поделено поровну между пятью дочерьми. Но не тут-то было. Плантен опасался, что после его смерти капитал разделят и издательство развалится. Поэтому наследник был один. И не дочь, а зять – Ян Моретус. Он унаследовал дом «Золотой компас», типографию со всеми прессами, шрифтами и другим оборудованием, книжную лавку и все книжные склады с продукцией в Антверпене и Франкфурте. То есть все, что было связано с типографией и издательством. Плюс, конечно, дом, в котором он жил с Мартиной и детьми. Все остальное – деньги, имущество, недвижимость (у Плантена было довольно много домов в собственности) распределялось между пятью дочерьми, в том числе свою долю получала и жена Яна Мартина.

Для Плантена это был логичный и естественный выбор: Ян работал на него с 14 лет, пройдя путь от ученика до полноправного партнера. Он сам его учил. Ян взял на себя абсолютно все заботы о книжной лавке. Он освободил тестя от необходимости два раза в год ездить во Франкфурт на ярмарку. Он всегда был с шефом – и в трудные времена тоже. Его исключительная лояльность, потрясающая работоспособность, острый ум, управленческий опыт – на этом фоне Франц был просто кабинетным ученым. Талантливым, но лишь ученым.

Франц сильно обиделся. Он-то считал, что если тесть несколько лет назад продал ему лейденский бизнес за символическую сумму, то филиал теперь действительно принадлежит ему. В завещании же лейденские активы оказались среди того имущества, которое требовалось разделить между дочерьми. Мягко говоря, неожиданно. Весь 1590 год они ссорились с Яном из-за наследства. Наконец, на семейном совете был найден компромисс. Его закрепили в специальном документе, подписанном всеми членами семьи в ратуше. Впрочем, не всеми: Мадлен не приехала, осталась с детьми в Париже. А вот Жиль Бэи явился – за деньгами. Ян передал ему часть наследства Мадлен. Франца и Маргариты тоже не было, их представлял 21-летний Франц-младший, он работал корректором в «Золотом компасе».

Поскольку самая большая часть наследства досталась Яну, он выплатил родственникам компенсации. Жанна 1 отказалась от всяких притязаний, чтобы не затевать лишних споров между детьми. Однако дети назначили ей хорошую пенсию – 1000 гульденов в год (хорошо оплачиваемый подмастерье получал 200). Остальное имущество поделили следующим образом. Катарина и Ханс получили доходные дома «Железный компас» и «Деревянный компас». Генриетта и Петер – «Серебряный компас» и еще один дом. «Медный компас» ранее продали одному из арендаторов. Мадлен и Жилю также достались два дома в городе. Маргарите и Францу родственники уступили лейденскую типографию и лавку, а также дом, где они жили.

Франц вскоре совсем погрузился в науку: стал профессором иврита и первым профессором арабского языка в университете Лейдена. Типографией занимался Франц-младший. Кристоф-младший управлял книжной лавкой при университете. Когда он в 1600 году неожиданно умер в возрасте всего 34 лет, пережив, впрочем, обоих родителей, Францу пришлось взять все на себя.

На помощь пришел младший брат Йост, который стал ездить на Франкфуртскую ярмарку. Но вообще-то он был ученым, известным ботаником, учился у Кристиана Порре, открывшего в Лейдене первый ботанический сад.

В 1619 году Франц и Йост закрыли и лавку, и типографию. Из всех детей Маргариты и Франца женился только Кристоф, у него была одна дочь, которая вышла замуж и родила 12 детей, ее потомки до сих пор живы. Воэ считает, что типография в Лейдене была намного ближе по духу к «Золотому компасу» при Плантене: она печатала и художественную, но преимущественно научную литературу, в то время как Ян Моретус в Антверпене все больше посвящал себя литургическим изданиям.

У Магдалены и Жиля Бэи было 11 детей, из которых выжили шестеро. Получив наследство, они перебрались в Антверпен. Жиль открыл книжную лавку на Каммен-страат – прямо по соседству с лавкой Яна Моретуса, с которым безуспешно пытался конкурировать. Он всячески подчеркивал свое родство с великим Плантеном, использовал его имя на своих изданиях, взял эмблему типографии тестя за основу собственной эмблемы и даже пытался называть свой дом «Золотым компасом». Ян был очень недоволен. Они ссорились, дело кончилось в суде, который подтвердил исключительные права Моретуса на использовании торговой марки Плантена и всех его печатных привилегий. В 1594 году Жиль решил вернуться в Париж. Ян даже пообещал ему права на продажу продукции «Золотого компаса» во Франции – лишь бы он быстрее уехал. Впрочем, уже через год Жиль умер, а Мадлен некоторое время спустя снова вышла замуж – за книготорговца Адриана Перье. Она умерла в 1599 году. Ее старший сын Кристоф стал типографом и книготорговцем, сделав довольно успешную карьеру. Другой сын, Жан, также стал типографом, но умер в возрасте 22 лет. Все дочери, кроме одной, вышли замуж за книготорговцев.