— Да, конечно, — Виктор протянул ей связку ключей, собираясь тут же закрыть дверь.

— Благодарю вас, Виктор — сказала она и, увидев Настю, кивнула ей. — Доброго здоровья.

— Здравствуйте, — ответила Настя.

— Всего доброго, матушка Татьяна, — сказал Виктор, закрывая дверь немного быстрее, чем того позволяли приличия.

— Вроде она ещё чего-то хотела сказать, — засмеялась Настя.

Оба понимали, что момент близости был немного сбит. Стояли, смотрели друг на друга, глупо улыбаясь. Виктор чуть было не подхватил Настю на руки, но вспомнил про плечо. Она угадала его жест, поцеловала в щёку, взяла за руку и сказала:

— Пошли в кровать. — Потом добавила: — Вить, давай не будем торопиться, мы столько этого ждали. Нам ведь не обязательно заниматься сексом прямо сейчас, у нас уйма времени. Давай просто полежим, я хочу тебе чего-то рассказать. Что-то очень важное.

Виктор согласно кивнул, а сам подумал: «Настюха — такая молодец, как она всё-таки сечёт ситуацию! Такое впечатление, что наоборот, ему восемнадцать, а ей тридцать пять».

Они лежали на расправленной кровати. Виктор — в трусах, с голым торсом, по пояс укрытый одеялом. Настя лежала поверх одеяла, была в его футболке и сверкала очаровательными голыми ногами. Она была без лифчика, и в лучах солнца её прекрасная двоечка просвечивала сквозь тонкий хлопок белой футболки так, как если бы она была больше, чем голая.

— Я знаю, у тебя есть какой-то секрет, который ты не хочешь мне говорить, — она положила голову ему на грудь и обняла.

— Это ещё почему? — искренне удивился такой проницательности Виктор.

— Не могу объяснить, просто чувствую. — Настя провела указательным пальцем Виктору от подбородка по шее, потом по груди и стала рисовать рёбра, медленно, по очереди, одно за другим. — Я просто вижу: ты необычный, не такой, как все. Ты так относишься ко всему, что тебя окружает, как будто тебя не волнует ничто материальное, — Она закончила рисовать ребра, обвела пальцем вокруг пупка, ущипнула за волосок и повела обратно к шее, подбородок, щёки, брови.

— Даже когда ты меня ещё совсем не знал, буквально в первый день, ты был готов отдать мне всё. Всё, что у тебя было. — Опять подбородок, грудь, живот, и она снова принялась чертить рёбра.

— Картину рисуешь? — улыбнулся Виктор.

— Не хочешь, не говори, я не прошу. Просто хочу, чтобы ты знал, что я догадываюсь.

— Может, тебе просто так кажется? — сказал Виктор, погладив её по руке.

Он даже не думал, что ему когда-нибудь придётся говорить про Нуо, прямо или косвенно. Николас же сказал, что никто не должен знать. Никто и никогда. Настя просто застала его врасплох. Неужели он ведёт себя так, что?..

— Знаешь, когда я была маленькая, — Настя перебила его мысли, — тогда, когда ещё родители были вместе… У меня тоже был секрет. Я никому не говорила, но я точно знала, что я не такая, как все. Вот ты, Вить, веришь в Бога?

— Больше да, чем нет, — сказал Виктор. — А раньше не верил совсем.

— Да, многие так, — кивнула Настя. — У меня отец был учителем, он был атеист, мама мне тоже про Бога никогда ничего не рассказывала. А мне как-то само пришло, даже не столько про Бога, сколько про… — Настя запнулась, подбирая слова. — В общем, мне всегда казалось, что я уже жила раньше. Меня так же звали Настей, и я… — Она подняла руку вверх, разглядывая красивые длинные пальцы. Виктор заинтересованно ждал продолжения истории, не перебивая. — И я тогда тоже жила в деревне, как и в этой жизни. Когда мне было лет пять, я даже помнила некоторые подробности из прошлой жизни. Потом многое стало забываться. Один раз я рассказала маме, и она меня даже наругала. Сказала, чтобы я перестала фантазировать такие глупости, а если не перестану, то мне выпишут больнючие уколы, потому что здоровый человек такое не говорит. И после я больше никому про это не говорила.

— А что ты ещё помнишь из прошлой жизни? — Виктор старался говорить ненавязчиво, без особого интереса, чтобы не спугнуть. Ему очень не терпелось услышать детали.

— Теперь уже мало помню. Теперь мне даже кажется, что я это всё просто придумала и сама в это поверила.

— Но всё же, — Виктор осторожно подтолкнул её к продолжению. — Даже если и выдумала, всё равно интересно.

— Ладно, скажу. Тебе вообще первому это рассказываю, — она вздохнула глубоко. — Я была очень сильно влюблена в одного человека. Он был очень хороший, очень-очень. Вот как ты, — она мягко ткнула подушечкой пальца Виктору прямо в нос. — И, наверное, мы были женаты. Не помню точно. Ну или собирались пожениться. Вот если бы я умела писать тогда, когда была маленькая, я бы могла всё это подробно записать, а теперь деталей не помню. А потом… — вдруг она замолчала, уткнулась своими мягкими губами прямо в ухо Виктору и еле слышно прошептала: — …и потом меня застрелили. Смотри.

Она села на кровати, взялась двумя руками за низ футболки и сняла её через голову, оставшись в одних трусиках. Увидев, как удивлённый Виктор ошалело смотрит на неё огромными глазами, Настя заулыбалась и, взяв его руку, поднесла к своему левому розовому слегка выпуклому соску. Он, неверно истолковав её жест, провёл по очаровательной груди и нежно сжал.

— Смотри сюда, — она взяла его руку, отодвинула, и Виктор увидел чуть выше соска след от пули.

Это был реальный шрам, такой же реальный, как те, что остаются на всю жизнь после прививок от оспы, или как шрам, зашитый после вырезанного аппендицита.

— Это от чего? — спросил Виктор.

— Это было у меня с рождения. Сначала он был совсем маленький, потом, когда она стала расти… Ну, в общем, потом стал больше. Думаешь, я это всё нафантазировала?

— Это невероятно, — сказал Виктор.

Настя, слегка пожав плечами, тихо продолжила:

— И самое главное. Я знаю, как звали того парня.

— Я, кажется, тоже знаю, — глядя прямо ей в глаза, сказал Виктор.

— Глупый, — засмеялась она. — Откуда тебе знать? Его звали Николас. — Затем она, нырнув под одеяло, прижалась к нему всем телом и шепнула: — Теперь я готова.

Когда двоим хорошо вместе, все называют это по-разному. Можно назвать громким словом «любовь», а можно чуть тише, например: привлекательность, привязанность или сексуальное влечение. Учёные вообще придумали, что это химия, мол, какой-то гормон: то ли дофамин, эндорфин, окситоцин или еще с десяток «финов» и «цинов» влияет на наше самочувствие, вызывая эмоции. Что на самом деле происходит с двумя людьми, когда они хотят быть вместе, можно