пасли, чтобы быть в курсе его дел. Это он думал, что мы просто наёмники, жадные до денег. На самом деле он вообще неинтересен. Интересна его крыша. Там задействованы такие силы, что тебе лучше не знать. Вован, который тебя подстрелил, это его партнёр по бизнесу. Мы с ним знакомы по Афгану. Он, конечно, полный отморозок, но это единственное, о чём я жалею за сегодняшний день. Мне никак не хотелось его убивать. Однако, времени думать не было, если бы не его, то задвухсотили бы тебя. Мы специально пустили слух, что вас здесь целая банда, и они позвали нас на подмогу. Если бы я знал, что ты здесь замешан, можно было бы сделать всё тихо и без лишних жертв. Я вообще думал, что в ограблении Мержа завязаны ваши местные спецслужбы. Ну, так пасьянс складывался. Питерские не могли, никому это не выгодно. Взяли, по сути, копейки, но сработано чисто, не подкопаешься. Кстати, а как тебе удалось? Удивляешь ты меня, Зевс.

— Случайно повезло, — махнул рукой Виктор. — Об этом потом, а как вообще на меня вышли?

— Так Вованчик. Он вычислил телефон матушки твоей Насти, а он у нас давно на прослушке. Ну, я ему позвонил, говорю: так и так, мы из Вологды в Череп едем. Он прикинул, типа чтоб самому не ехать, и говорит мне: раз вы всё равно в тех краях, пробейте адрес. Я говорю: сделаем. Он обрадовался, что лишних телодвижений делать не надо. Заехали мы к тётке этой, а они там с мужиками на стакане сидят. Всё разузнали, и тут получилось, что я был за рулём, а Жека пока твой номер пробивал. Говорит, у какого-то мужика в Череповце Настя эта живёт. Блин, хоть бы фамилию твою вслух сказал, ан нет. А Мержоев со своими уже в Череповец подтянулся, ну и прямо к вам. Уж как он узнал, что именно ты деньги взял, не знаю. Наследил ты где-то, видимо. А с нами тонко всё, знаешь, мы и светиться не хотели, и надо было в теме быть. Я, когда понял, что они гражданских валить собрались, напрягся. А уж когда ты свою любимую шарманку завёл: «Я Зе-е-евс!» — тут всё сразу по полкам и стало.

— А если бы не я? — спросил Виктор. — Если бы там кто-то другой был? Саня, неужели бы ты не вмешался и позволил им убить двух людей? Блин, Саня, ей только сегодня восемнадцать исполнилось.

— Зевс, я столько дерьма повидал, ты даже в страшном кошмаре такое представить не сможешь. Конечно, я бы не стал вмешиваться. У меня была другая цель. Мы не грёбаная милиция. Мы, блять наёмники, Витя, мы убиваем людей. Знаешь, иногда приходится совершать ужасные вещи, чтобы глобально всем жилось лучше.

— И чем же смерть Насти могла помочь, чтобы всем стало жить лучше? — со злобой в голосе спросил Виктор.

— Лес рубят, Витя, щепки летят, слышал такое выражение? Я плохой человек, Зевс, и я это знаю. Ты другой. Может, это основная причина, почему я и не выходил с тобой на связь. Все мы родом из детства. Но мы выросли. И никто, Витя, никто не будет вытирать тебе сопли. Либо ты дерись, либо сдохни. Жестокий мир, но не мы его выбирали. — Он долил остатки водки себе в стопку, поставил пустую бутылку на пол, поднял: — Зевс, я хочу выпить за тебя. Я тебе никогда этого не говорил. Никто не любит проигрывать, но тогда, в детстве, когда ты меня положил, — он еле заметно усмехнулся, — это был мой самый любимый проигрыш в жизни. Он мне дороже всех остальных побед, потому что я приобрёл тогда самого лучшего друга на всю жизнь. Я уверен, что если бы ты был сегодня на моём месте, то ты бы тоже сделал правильный выбор. Даже если бы тебе пришлось выбирать между мной и всем остальным миром. Давай, брат, за тебя.

Он выпил, и в первый раз в жизни Виктор увидел у Сиплого на глазах слёзы.

— Как у вас здесь душевно, — еле слышно сказала Настя, и оба, повернув головы, посмотрели на неё.

Она стояла в дверях, облокотившись на косяк, и сонными глазами смотрела то на одного, то на другого.

— Анастасия, — сказал Сиплый, вставая и беря её за руку, — присаживайся, детка, — он пододвинул ногой стул, помог ей сесть.

— Пить хочется, — тихо сказала она. — Всё в горле пересохло.

— Сейчас сделаем, — засуетился Сиплый, не давая Виктору открыть рот. Быстро отвинтил пробку с бутылки красного вина, налил ей полный бокал, приговаривая: — Ты где, детка, такого скрягу откопала, вином тебя дешёвским поит. Даже пробка ненастоящая, вот жидяра! — он посмотрел на Виктора.

Тот молча развёл руками. Сиплый налил полный бокал себе, затем перевернул стопку Виктора и плеснул туда совсем чуть-чуть.

— Так, Зевсу не наливаем, а то он буянить будет. — Он подал бокал Насте в руку, поднял свой: — Ну что, выйдешь за меня замуж?

Она отрицательно покачала головой и тихо сказала:

— Нет, я лучше за него, — и посмотрела на Виктора.

Сиплый громко, от души заржал:

— Вот почему самые лучшие девчонки всё время достаются Зевсу, а?

Настя поставила бокал на стол, посмотрела на Виктора и тихо спросила:

— Вить, а это кто?

— Солнце, это мой лучший друг детства, Александр. Прошу любить и жаловать. Вряд ли у меня есть кто-то ближе, чем он. Может, тебе водички налить?

Она кивнула. Виктор налил стакан воды, и Настя с жадностью выпила.

— Кажется, я кушать хочу, — сказала она с лёгкой улыбкой.

Сиплый опять бросился ухаживать за девушкой, приговаривая, что она точно не прогадает, если бросит этого унылого Зевса и будет жить с ним. Они переедут в роскошный особняк с фонтанами и прислугой. Она нарожает ему кучу детей, а он будет по выходным стрелять фазанов и готовить ей вкуснейшее жаркое, а не то что эта безногая утка, приготовленная Зевсом. Виктор, улыбаясь, смотрел на эту комедию и чувствовал такой домашний уют, такую неподдельную дружескую любовь, что забыл и про ноющее плечо, и про мёртвого Мовлада.

Слово за слово уговорили бутылку красного. Собственно, уговорил большую часть Сиплый. Настя выпила целый бокал, сидела раскрасневшаяся и медленно ковырялась вилкой в салате. Сиплый не унимался, предлагая Насте всё новые и новые ништяки, если та согласится пойти за него замуж. В конце концов она улыбнулась, отложила вилку:

— Хорошо, Александр, я подумаю.

Сиплый, громко хлопнув себя по коленкам, всплеснув руками и сверкая улыбкой, вскочил на