пытался свыкнуться, что теперь от него осталась половина. Пытался попрощаться с братом, но не мог поверить в его смерть. И не верил все пятьдесят лет. Хотя бы потому, что место в душе, где когда-то жил Ксай, не зарастало старой раной, оно оставалось просто пустым. Потому Ксантар ждал и был готов ждать еще многие годы и века. И вот Ксайрон вернулся. Он ощущался немного иначе, не бурной рекой, но спокойным теплым морем, что уверенно накатывает на берег волну за волной.

Еще какое-то время Ксантар стоял у окна. На губах играла совершенно счастливая улыбка, лоб остужал холод стекла, глаза впивались в пустоту дороги. Он понимал, что та фигура была лишь видением, ведь не мог же он с такого расстояния разглядеть лицо и мелкие детали. Краем сознания он отметил, как открылась и закрылась дверь. Ощутил долгий терпеливый взгляд в спину, услышал мягкие шаги и узнал в них матушку – наконец-то она вернулась – но не повернулся. Еще несколько мгновений хотелось сохранить это счастье только для себя.

– Княжич Ксантар, ты не обнаглел ли? – услышал он насмешливый, такой родной голос. – Я понимаю твою сосредоточенность на проблемах, но изволь хотя бы поздороваться с матерью.

– Да, мам, прости, я немного задумался, – он повернулся и сверкнул широкой улыбкой.

– Ты чего довольный такой? – прищурилась она.

– Он жив, мама, я его снова чувствую! – на одном дыхании произнес Ксан, едва не сбившись на восторженный крик.

– Уверен? Нет ошибки? – серые глаза княгини, мертвые со дня гибели отца, зажглись надеждой, руки легли на грудь сына.

– Нет, это он, я ощущаю его не как раньше, но это Ксай… я чувствую себя снова… целым. Он жив, мама, жив! – он подхватил ее на руки и закружил по комнате не в силах больше сдерживать восторг.

– Как… когда?.. – срывающимся от волнения голосом спросила княгиня, нервно вцепившись ему в плечи пальцами.

– Только что. В один миг. В груди словно море разлилось, теплое такое, родное…

– Как вовремя я вернулась, – счастливо рассмеялась Илирана, впервые за много месяцев, и обняла сына за шею.

Они смеялись, обнимались, мать плакала от счастья. Все заботы отступили на время.

– Ксан, об этом никто не должен знать, – сказала она с легкой тревогой, когда первый восторг утих. – Не говори никому, даже этой своей девушке.

– Разумеется, – кивнул он. – Я не особо ей доверяю. Не знаю, какую цель она преследует, но уж точно приехала в Мейталас не за высоким охотничьим рангом и не из-за сильных чувств ко мне.

– Думаешь, ее под тебя подложили?

– С каждым днем все больше. Знать бы кто. Но это выясним чуть позже. Как твоя поездка? Удалось что-то узнать?

– Еще как удалось. Только… нет, все по порядку, – тряхнула она головой и присела на диван. – Принеси воды и садись рядом, сын.

В копчике у Ксана знакомо засвербело от ощущения, что сейчас что-то разъясниться, появится ответ хотя бы на один из вороха вопросов последних месяцев. Он торопливо наполнил стакан и принес его матери, сел рядом.

– Сэнтар очень удивился моим вопросам, – начала княгиня после пары глотков воды. – Сказал, что с удовольствием продолжит прерванное сотрудничество. На мой вопрос, почему прекратил контакты, он показал письмо. Вот это.

Илирана достала из-за отворота рукава свиток и передала сыну. С крайним удивлением Ксантар прочитал просьбу об уменьшении запросов пока в Доме Фаронар не пройдет смена власти.

– Подпись твоя, мама, печать тоже, но почерк чужой, – нахмурился княжич. – Измена или саботаж? Кому и зачем понадобилось нас изолировать?

– Я думала всю дорогу. Нужно поднимать записи. – Княгиня машинально потирала левое запястье, где не прекращала сочиться кровью рана от кинжала жизни.

– Нужно проверить, кто был в замке и кто мог подсунуть тебе это, – кивнул он и посмотрел на дату. – В те дни ты могла подписать хоть указ о собственной казни.

– «До венчания наследника», Ксан, – процитировала Илирана.

– Кому-то не дает покоя пустой трон. Дяде?

Вдруг все встало на свои места. Как же все просто, а он гадал, у кого достаточно знаний, влияния, а главное наглости на то, чтобы устроить все это. И поспешил пояснить при виде удивленно вскинутых бровей матушки.

– Он постоянно твердит про ответственность и силу Дома. Уже достал своим «или садись на трон, или уступи более решительному», – передразнил он принца Хорлана. – И Аэрона вторит ему.

– Но какие у него мотивы? – нахмурилась княгиня. – Если это он.

– Не знаю, – протяжно вздохнул Ксан. – Но не представляю, у кого-то еще хватило бы влияния на другие ветки Дома, чтобы уговорить бросать мне вызов за вызовом и становиться посмешищем. И услуги Роны наверняка не пять медяков стоят. А он получил доступ к казне, когда пришел «помогать». Кого бы еще послушали графы и бароны?

– Эти доводы в пользу его вины, – неохотно согласилась она. – Вот только мотив. Разве что вспомнить его борьбу за власть с твоим отцом. Неужели почуял, что сейчас может получиться?

– Думаю, у нас достаточный повод, чтобы прочитать его и узнать детали? – недобро улыбнулся Ксантар.

– Повод достаточный, только у меня нет на это сил. – Илирана приподняла забинтованную руку. – А он наверняка будет сопротивляться.

– И Вестан сейчас на востоке, – вздохнул княжич. – А других сильных псиоников, способных с ним с ним справиться и кому мы можем доверять, сейчас в замке нет.

– Мы пока можем собрать больше улик. И найти сообщников – вряд ли он устроил все это один. Только осторожно, чтобы не спугнуть.

– Его стая точно его поддерживает, но этого мало. Кто-то же устраивает все это в графствах. Вряд ли это дело рук одной только женщины с красивым голосом, – кивнул Ксан и поддернул левый рукав.

На запястье появился серебряный браслет с драгоценными камнями. Княжич коснулся аквамарина и аметиста, символов Фантома, разведчика стаи, и Оракула, аналитика стаи.

– А где остальные? – нахмурилась княгиня.

– Вестан с Лисантиром на востоке. Остальных пришлось отправить на дальние рубежи.

– Кстати об этом. Одним из признаков вины будет отказ от миссии.

– Верно, – подхватил Ксан. – Им же нужно контролировать ситуацию тут.

– И