Проклятая бездна! Ведь надо же было так угодить. Вместо того чтобы выбрать донором кого-нибудь другого, её угораздило выбрать именно сержанта. Человека, который оказался в курсе многих дел, и теперь ей отдуваться за ветерана, что сейчас дрыхнет у себя в каюте.

– Ну, и чего ждем? – не зная, что делать, Фелиция решила соответствовать раздраженному задержкой человеку. Бросив хмурый взгляд на стоявшего рядом технаря, добавила: – Ждем, пока солнце не станет сверхновой?

– А я откуда знаю. Моей задачей было разработать герметичную конструкцию, согласно требованиям исследовательской группы, и обеспечить транспортировку существа в транспортный кокон. А как ее туда заманивать, затаскивать, заталкивать – это уже не мои проблемы.

Отвернувшись, недовольно бубня, он отошел к своим подчиненным.

– Батя, ты чего кидаешься, – стоявший рядом пехотинец, что встречал Фелицию в коридоре, недоуменно взглянул на своего сержанта, который всегда отличался спокойствием и хладнокровием, а сейчас как цепная собака на всех рычал без особой причины.

– Да не бери в голову. Столько проблем навалилось, а тут еще и это… Ума не приложу, что нам сейчас делать. И как, интересно, мы ее заставим выйти из камеры? Она вообще нашу речь-то понимает?

Пехотинец озадаченно умолк. Уже собираясь сказать, что у сержанта явные нелады с головой, сам же их инструктировал, как и что нужно делать, а сейчас какую-то чушь несет, десантник подошел для серьезного разговора. И это стоило ему жизни.

За спиной пехотинца расцвело ослепительное солнце, и входные створки исчезли в огне пламени. Ударная волна ударила в процессию воздушным молотом. Без усилия смешав людей и механизмы в единую кровавую кашу из обломков стали и плоти, огненное торнадо вырвало из петель конструкцию и разрушило герметичный туннель.

Первым, что ощутила Фелиция после нокаута, был болезненный тычок в лицо. С груди пропала давящая тяжесть, повторный тычок привел ее в сознание.

– Капитан, тут один живой оказался…

– Отлично, – ответил ему торопливый голос одной из смутных фигур, – он-то и поможет нам дальше выбраться.

– Какого хрена?! – собирая мысли в кучу, пробормотала Фелиция.

Ангар был залит кровью. Стекло и металл превратились в труху, вместе с собой унося всех, кто не был в броне. А десантников, принявших на себя силу взрыва и обломков, перекрутило и разбросало по всему помещению. И только то, что Фелиция оказалась прикрыта разоблачителем, спасло ее от участи других. Отброшенная к стене, оглушенная и ошалело мотающая головой лжесержант высилась среди людей в одеждах торгового флота, настороженно тыкавших в нее гражданскими импульсниками.

– Вы что творите, придурки?!

– Мы возвращаем долг нашей спасительнице.

Воодушевленно, с горящим взором фанатичной преданности ответил капитан торговой баржи. Отрывисто командуя людьми, разгребавшими завалы у входа в камеру с узницей, наградил Фелицию долгим взглядом.

– И ты поможешь выбраться с этого корабля.

– Это боевой корабль, придурки, я не представляю, как вам удалось взорвать створки, но вы смертники. За учиненную бойню с вас спустят не по одному разу шкуру, а…

– Заткнись и слушай сюда, – капитан наклонился к пленнику, крепко схваченному сразу несколькими матросами, – не трать силы попусту, служивый. Ласка со всеми найдет общий язык.

Покрепче обхватив и не отрывая от лица импульсника, ее втащили вовнутрь очищенного провала.

Протиснувшись в образовавшийся проем, Фелиция едва смогла рассмотреть полумрак камеры.

Царившая в духота явно не давала отдыхать вентиляции. Но присмотревшись к решеткам, где, как правило, должны белеть воздушные фильтры и подмигивать индикаторы подачи воздуха, Фелиция обнаружила заваренные наглухо пластины, но зато рядом торчали мощные раструбы очистных установок. Камера обладала собственной системой регенерации воздуха.

В нос тут же впился вкрадчивый мускатный запах. Фелиция недоуменно оглянулась. Она ожидала унюхать такое амбре от гниющей пищи и затхлого помещения, а вместо этого такой чарующий запах. Оглядываясь, пытаясь найти источник аромата, Фелиция буквально была парализована необыкновенной глубиной взгляда синих глаз, и все звуки растворились в едва слышном свисте завораживающей мелодии, и ощущение реальности растворилось в тихом шепоте:

– Помогите… Помогите мне освободиться.

Конец первой части