И не дождавшись ответа, она бесцеремонно схватила Арраэха под локоть, уводя к той самой двери, откуда недавно вышла куртизанка...

О космос! Неужели Илва… уже готова на ВСЁ с незнакомцем??? Двусмысленность её предложения была очевидной…

Арраэх чувствовал головокружение от раздирающих эмоций, но не сопротивлялся. Он был похож на овцу, которую вели на убой, но которая жаждала этой «смерти» больше всего на свете…

Даже не заметил, как они оказались в небольшой комнатке, которая раньше, очевидно, принадлежала одному из монахов. Маленькое окошко было затянуто решеткой, пол устелен соломой вместо ковра, зато посредине стояла огромная и какая-то неуместная для подобной келии кровать.

— Здесь намного спокойнее, — радостно проговорила Илва, а потом дерзко протянула к Арраэху руки, сдергивая с него капюшон.

(Арраэх)

Густые волосы блеснули золотом во свете свечей, а в глазах Илвы зажегся странный огонек.

— Вы мне нравитесь, господин… — прошептала она с придыханием. — Как на счет того, чтобы приятно провести время?

И подмигнула ему.

Арраэх не смог вымолвить и слова. Тяжесть давила в груди, вызывая безмолвие и бессилие. Как он жалел в этот миг, что стер ей память! Ведь помня его сейчас, она, возможно, не вешалась бы на шею первому встречному!

Но прошлого не вернуть, и за свои ошибки ему придется жестоко расплачиваться.

Конечно, он не может воспользоваться ее неразумием! Какой бы соблазнительной она не была, он не станет идти на поводу своих желаний…

Правитель прилетел сюда… начать всё сначала. Начать с уважения и крепкой душевной связи: заново познакомиться, попробовать хоть что-то вернуть…

Но Илва вдруг довольно резво уперлась в его грудь руками, отталкивая к стене. От неожиданности Арраэх отшатнулся и действительно уперся спиной в шершавую холодную поверхность, а девушка прижалась к нему всем телом, жадно заглядывая в глаза.

— Вы столь нерешительны, мой господин! — прошептала она насмешливо. — Или я вам не нравлюсь?

Он не ответил, замирая от ощущения скользящих по его груди пальцев. Илва дерзко дернула за пояс, распахивая его светлую тунику, и провела ладонью по обнажившейся мускулистой груди.

— Илва… может, поговорим? — пробормотал Арраэх сипло, но эти простые слова дались ему с трудом. Однако девушка мотнула головой, призывая его к тишине.

— Не волнуйтесь, господин, — проговорила она интимным шепотом. — Вы ни о чем не пожалеете…

И рывком припала к его горячим губам…

Глава 65. Боль, шок и страсть...

Илва опрокинула в себя очередную чарку кислого сида и скривилась. Вытерев рот рукавом, она с отвращением бросила сосуд на стол и закрыла лицо руками.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как она сбежала из поместья, чтобы… успокоить свое сердце. Поблуждав по столице, девушка словно по наитию свернула к бывшему храму Лучезарного и с удивлением обнаружила здесь самую настоящую таверну. Кто именно из горожан позволил себе организовать здесь дело, она даже не догадывалась, но этот кто-то был весьма предприимчивым: очень многим не терпелось войти под высокие своды бывшей святыни и глумливо напиться здесь до поросячьего визга. Так, наверное, люди выражали свою эйфорию от ощущения свободы без богов…

(Бывший Храм Лучезарного: снаружи и внутри)

Гардияр народу уже не показывался…

При воспоминании о синеглазом красавце Илва ощутила уже привычную боль в груди.

Конечно, она вспомнила обо всём и знала, что он никакой не бог. По крайней мере, он не создатель и не законодатель этого мира. Но точно небожитель — могущественный, сильный, великий….

Он тот, кто навсегда украл ее сердце и покой…

Как только к Илве вернулись воспоминания, она сразу же почувствовала обиду — глубокую и всепоглощающую. Обиду, не считающуюся с логикой. Ведь Арраэх не был ей чем-либо обязан. И он, как мог, проявлял заботу… Но вот его попытка стереть ей память — именно она вызвала в душе охотницы жестокий бунт…

Он хотел лишить ее последнего — воспоминаний! Они были ее сокровищем, ее богатством. А он даже не спросил ее мнения на этот счет!

Илва пила уже два дня, но не упивалась до беспамятства. Она просто оплакивала своё потерянное прошлое и пыталась научиться жить с этой пустотой в груди…

Однако ничего не выходило.

Наконец, ей надоело всё — и сид, от которого уже тошнило, и таверна, в которой запах жареного мяса перемешивался со зловонием нечистот…

Илва уже хотела покинуть это злачное место, как вдруг одна из местных куртизанок совершенно случайно утянула ее поглубже в здание бывшего храма и показала кладовую, набитую всяким на ее взгляд хламом.

— Смотри, — смеялась она, обращаясь к Илве, как к своей подружке. Наверное, пьяна была. — Ты только погляди! Это же одежда Лучезарного, не иначе…

А вот Илве было не весело. Конечно же, она легко узнала в этой куче тряпья светлые туники зоннёнов. Кое-как выпроводив девицу, она с трепетом начала трогать гладкую одежду, вспоминая, как эта ткань струилась по телу Арраэха. Потом нашла массивный деревянный сундук и обнаружила в нем множество металлических предметов, так сильно напоминающих части зоннёнских кораблей…

Ностальгия снова скрутила душу в бараний рог, и Илва… осталась в храме. Не зная, зачем это делает, она целыми днями перебирала весь этот хлам, пытаясь понять, из чего он сделан, и фантазировала о том, для чего его могли применять. В какой-то момент ясно осознала, что… сглупила. Надо было вцепиться в Арраэха и руками, и ногами и просто потребовать взять ее с собой. Пусть в качестве кого угодно, но она должна была отправиться в тот мир, где он правит и живет! Илва научилась бы! Научилась бы жить рядом, стерпела бы всё, что угодно, но не осталась бы без него!!!

Нашла себя плачущей и долго не могла успокоиться. Словно и не охотница вовсе, а мягкотелая девчонка…

Прошло больше десяти дней.

Илва постепенно взяла чувства под контроль и перестала сожалеть об упущенном счастье. Былого не вернуть, Арраэха тоже, а к жизни возвращаться надо. Только всё вокруг казалось настолько пустым и бессмысленным, что Илва снова взялась за сид.

Однако в этот день он надоел ей особенно быстро.

Встав из-за стола и стряхнув с лица отчаяние, Илва решила покинуть храм-таверну и отправиться обратно в поместье. Как минимум, нужно запастись золотом. А потом она уедет. Куда-то далеко. Чтобы забыть этот город и вообще старую жизнь. Возможно, там, на другой стороне пла-не-ты она сможет