Но ее планам не суждено было сбыться.

Илва замерла как вкопанная, смотря на силуэт в проеме храмовой двери. Длинный черный плащ, глубоко задвинутый на лицо капюшон и безумно знакомая аристократическая стать — нет, она не могла ошибиться! Это был Арраэх…

Сердце Илвы так сильно кувыркнулась в груди, что девушка почувствовала острую боль.

Неужели... правда? Он — не фантазия её воспалённого разума? Не призрак? Не обманка???

Девушка настолько растерялась, что почувствовала непреодолимое желание спрятаться, поэтому стремительно отскочила к стене и скрылась за широкой колонной. Отдышалась несколько мгновений, а потом выглянула из своего укрытия вновь.

Арраэх двигался по залу — медленно, грациозно, как, наверное, только он и умел. Его движения — такие знакомые — завораживали. Из-под распахивающегося черного плаща виднелся подол тёмной туники. Безусловно, зоннёнской туники.

Он здесь! Он снова здесь! О боги!!! Неужели такое возможно???

Илва разволновалась настолько, что почувствовала физическое недомогание: набросилось головокружение, стало не хватать дыхания, но потом она вспомнила, что правитель способен считывать эмоции и усилием воли заставила себя успокоиться.

Итак, он вернулся.

Зачем? К ней? Или по какому-то отвлеченному делу? Её ли ищет здесь, в бывшем храме? Но вспомнив целую комнату, заваленную зоннёнскими вещами, Илва допустила мысль, что он мог прилететь за чем-то другим.

Прикусив нижнюю губу от невольной досады, девушка прижала ладонь к груди.

Внутри всё бурлило от накатывающих эмоций, но она всеми силами сдерживала их. Обида требовала без церемоний подойти к Арраэху и потребовать объяснений его произволу со стиранием памяти. Любовь мечтала просто броситься к нему в объятья, наплевав на всё на свете. Ожившая надежда желала только одного — вцепиться в него мертвой хваткой и умолять взять ее с собой. А накопившая горечь напоминала: правитель уже, скорее всего, благополучно стал отцом и не захочет иметь с ней дел…

Как же поступить???

Нет, остаться в стороне она не сможет. Ни за что!!! За возможность увидеться с Арраэхом, посмотреть в небесные синие глаза и услышать его голос она готова отдать десять лет своей жизни. Но и растекаться перед ним лужицей не станет. Наверное, умолять его она всё-таки не сможет никогда — гордость не позволит…

Осталось только одно…

Илва вся подобралась, расправила на себе платье, провела пальцами по растрепавшимся волосам и глубоко вдохнула.

Она придет к нему. Посмотрит ему глаза и попытается снова взять его себе. Если он согласится, тогда станет понятно, что она еще хоть что-то значит в его жизни. А если откажется, навязываться ни за что не станет…

У нее всё ещё есть чувство собственного достоинства всё-таки…

Выглянув из-за колонны, Илва увидела, что Арраэх присел за крайний столик и замер, словно изваяние.

(Арраэх сидит в дальнем углу храма-таверны)

Пока шла к нему, успокоилась настолько, чтобы не только выглядеть, но и чувствовать себя уверенно. Это будет интересная игра. Игра под названием «хочешь ли ты меня, как прежде» …

(Илва решительно идет к Арраэху)

* * *

Глаза Арраэха надо было видеть! Он смотрел на Илву так ошарашенно, словно увидел привидение.

Ей было крайне непросто казаться беспечной. При этом изнутри её естества перла оглушительная радость, перекрывая собою все остальные эмоции. Радость, вспыхнувшая при виде синих глаз. Радость, дошедшая до эйфории, когда Илва схватила Арраэха под локоть и потянула за собой.

Она снова касается его! Это будто сон!

Девушка свернула в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся свободной, и тут же взяла правителя на абордаж.

Она хотела его. До безумия хотела. Ей нравилось видеть его растерянность и почти детскую покорность. Илва не чувствовала его эмоций, но этого и не требовалось: все оттенки его душевного состояния были красноречиво написаны на красивом лице.

Он был рад. Эта радость таилась в уголках глаз, выливаясь во взгляде в виде виноватой беспомощности.

Арраэх не стал проявлять никакую инициативу, и тогда Илва взяла ситуацию в свои руки.

Сделала вид, что не помнит его совершенно, что он случайный знакомый, с которым она решила неплохо скоротать вечерок…

Если она ему не нужна, у него будет возможность уйти, когда всё закончится. А если нужна… он останется. Хотя бы дольше чем на несколько часов.

Илве же физически требовались его поцелуи, прикосновения, его запах и тепло. Кажется, все эти дни она просто умирала без всего этого, превращаясь в пожухлый росток...

Но он здесь, и душа Илвы снова поет.

И это не сон…

— Не волнуйтесь господин, — прошептала девушка, прижавшись к Арраэху всем телом. — Вы ни о чём не пожалеете…

И поцеловала его.

Сперва нежно. Тягуче. А потом жадно и дерзко, заставив зоннёна задрожать…

Он не двигался ровно пару мгновений, а потом… сорвался.

Целовал Илву так, что ее губы словно опалило огнём. Горячие пальцы сжали ее округлости, а ещё через мгновение они оба лежали в кровати и упивались друг другом, как безумные.

— Прости меня… — шептал Арраэх между поцелуями, касаясь губами каждого клочка ее кожи. — Прости…

Илва застонала, выгибаясь всем телом, а Арраэх начал стремительно избавляться от одежды.

Они любили друг друга с такой страстью и нежностью, будто умерли, а теперь воскресли вновь. В каждом движении, в каждом поцелуе было целое море любви — всепоглощающей, бесконечной и жадной.

Через несколько часов, утомленные, они замерли в объятьях друг друга, нежась от приятной истомы.

Арраэх пальцем поглаживал кожу на плече девушки и остро ощущал ее глубокое удовлетворение.

А вот сам начал немного переживать.

Не улетит ли его «птичка» поутру, решив, что незнакомец ей наскучил? Нет, он ни за что не отпустит её больше! Никогда!!!!

В ответ на свои мысли крепче прижал ее к себе, а Илва заинтересованно открыла глаза.

— Вы снова так напряжены, господин… — шепнула она, утыкаясь носом в его ключицу. — Вас что-то гложет?

Палец, поглаживающий Илву, замер. После долгих томительных мгновений молчания Арраэх приглушенно произнес:

— Почему ты подошла ко мне, Илва? В зале были десятки мужчин, но ты почему-то выбрала меня…

Девушка приподнялась на локте, чтобы заглянуть в притягательные синие глаза.

— Вы особенный, — улыбнулась она. — Разве у кого-то есть такие золотые волосы или синие глаза? Вы же воплощение божества…

Арраэх нахмурился. Так дело в этом? Ей было просто интересно провести ночь с «небожителем»?

Илва же, заметив, как он омрачился, насмешливо приподняла бровь. Та часть ее, которая все еще хранила в себе легкую обиду, желала беззлобно его