— Лучше — что? — скинув маску, сквозь зубы прошипела я. — Чего вы хотите?

— Надеешься договориться? Будешь предлагать мне свою жизнь в обмен на благополучие твоего Темного, Грасерии и вашего волшебного Садика? И прочих тварей… Что-то последнее время у вас развелся избыточный зверинец.

— Я не хочу торговать своей жизнью, — ответила я. — Но готова поговорить. Может быть… вы уберете это? Свет прямо в глаза. И головную боль. Ваши люди очень некрасиво приложили женщину по голове. Неужто не нашлось магии?

— Свет в глаза, говоришь? — наклонив голову, по-садистки усмехнулся Барторий. — Ладно. Думаю, даже лучше, если тебя ничто не будет отвлекать от информации… — он одной рукой подвинул светильник так, чтобы мне не било в лицо, как на допросе в органах. — Головная боль? Тоже поправимо. Хотя, признаюсь, твои мучения доставляют мне определенную радость. Моя голова также болит уже давно — о том, что с этим со всем делать…

И тем не менее он махнул своим магам, чтобы мне дали «обезболивающее». Видимо, понимал, что лечить меня Светлой магией — не лучшая идея. А может, испытывал брезгливость.

Высокий молодой маг помог мне приподняться — безо всякой брезгливости, кстати — и влил в рот вполне приятную на вкус жидкость. Я закашлялась, все же полулежа пить очень неудобно. Но боль начала отступать, как только жидкость прокатилась по горлу.

— Благодарю, — сказала я Барторию.

Вежливость, как известно, никогда не бывает лишней.

— Что же, а теперь послушай, — задумчиво сказал Барторий. — Тебя ударили по голове, потому что если использовать магию, ваш Баэр может ее почуять. Определить, что случилось и куда тебя утащили. Удар по голове… знаешь ли, бывает надежнее, когда имеешь дело с магами. А Баэр тут в общем-то и ни при чем, воевать с ним у меня нет никакого желания. Так вот. Вам, Темным, никогда нельзя было отказать в любви друг к другу. Так что, уверен, ты готова пожертвовать собой ради остальных… ваших. Но, милая моя обманщица, это и не потребуется. Если ты умрешь во время эксперимента — то все вернется на круги своя. А если выживешь, то станешь первой. И уже никогда не будешь поддерживать Тьму. Так что мне в любом случае удастся ослабить Тьму, использовав тебя. А то, что ты оказалась магом… ай-я-яй… Баэр заслужил выволочку за это… сделает эксперимент даже более чистым.

По спине пробежали холодные мурашки…

Ледяной ужас сковал сердце. А мы-то думали, что он хочет ставить эксперименты над Темными детьми… Думали, что я в безопасности в этом плане!

— Вы хотите переделать меня в Светлую? — спросила я, отчаянно скрывая ужас.

— Не совсем, — наклонив голову набок и испытующе глядя на меня, ответил Барторий. — Прежде мы действительно переделывали Темных в Светлых, — усмехнулся он. — Обычных Темных, просто способных к Темной магии. Мы откачиваем всю их силу, и на освободившееся место устремляется Свет. Иногда не получается… Но ни одно великое дело не проходит без жертв. Так ведь? Но таких, как ты — истинных Темных — переделать невозможно. Убрать вашу Тьму — и вы умираете. Ты права. Я мог бы поставить над тобой подобный эксперимент, но, уверен, ничего не вышло бы. В очередной раз. У меня другая задумка, девочка, — снова искоса поглядел на меня. А мне подумалось, что ему нравится все это рассказывать. Как многим маньякам нравится рассказать жертве «о себе» и «своих мотивах». — Знаешь, я хочу решить, вернее, начать решать всю проблему с разделением Стихий. Уничтожить Тьму полностью мы не можем, магия уйдет, мир погибнет. Это не дело. И я не настолько глуп и самоуверен, чтобы пойти на это…

Он помолчал. А мне подумалось, что мы с Баэром сильно недооценили Бартория. Думали, что он хочет научиться из детей истинных Темных делать Светлых. Что он излишне самоуверен, ослеплен своими Светлыми идеями… Но нет! Хитрый лис дальновиден и вовсе не собирается вызывать апокалипсис.

Но что тогда? Что?!

— Что же тогда вы задумали? — спросила я.

— Я хочу вернуть единую Стихию, — как-то даже мило улыбнулся Барторий. — А для этого нужно, чтобы начали появляться маги, владеющие обеими Стихиями. И Светом, и Тьмой. Чтобы появились маги, в которых силы Света и Тьмы вновь слились в одну Стихию! — его глаза ярко блеснули, и я подумала, что все же он… маньяк, ослепленный своей идеей. Просто идея чуть более здравая, нежели уничтожение Тьмы. — И думаю, ты уже догадалась. Ты — прекрасный претендент, чтобы стать первым таким магом. Если не погибнешь, конечно. Мы не будем совершать ошибку и лишать тебя твоей Тьмы. Мы оставим тебе всю твою Темную силу. И накачаем тебя Светом. Либо Стихии смешаются и сольются в тебе в одну — и у нас будет прекрасная методика изготовления нового поколения магов! Они вернут миру единство! Либо Свет и Тьма уничтожат друг друга внутри тебя, и ты погибнешь.

— Я точно погибну. Вы знаете это. Свет обжигает истинных Темных, я сгорю прежде, чем Стихии сольются, — сказала я. — Эксперимент обречен на провал.

— Ну почему же… Да, терпеть боль придется постоянно, — снова наклонил голову и испытующе пялился на меня. — Но если Свет извне дойдет до того Света, что должен быть где-то внутри тебя… Знаешь, — задумчиво вздохнул, — говорят, самый чистый, истинный Свет прячется внутри самой глубокой Тьмы… Тогда ты обретешь и Светлую силу. А потом они должны перемешаться и слиться.

— Ничего не выйдет, — сквозь зубы прошипела я. — Невозможно слить Стихии подобным образом! Тут нужно что-то другое. Светлейший Барторий, послушайте меня, — взмолилась я. Вдруг где-то глубоко внутри у него сохранился здравый смысл? — Я нахожу вашу идею не бессмысленной. Конечно, для мира будет лучше, если вернется единая Стихия. Но не получится слить их подобным образом! Они всего лишь уничтожат друг друга, а заодно и меня! Или другого мага, которого вы выберете подопытным кроликом!

— Почему же это?! — вспылил Барторий.

И тут я произнесла то, чего совершенно от себя не ожидала. Весьма пафосно. Но, на мой взгляд, в точку!

— Да потому что вы хотите