пойти против замысла Всевышнего! Вспомните — по вашей легенде сам Всевышний разделил первичную Стихию на Тьму и Свет! Чтобы маги — Светлые и Темные — искали и находили баланс. И лишь в балансе и единстве обретали истинную силу и могущество. Чтобы они не могли друг без друга и вынуждены были друг с другом договариваться… Чтобы был баланс, гармония! И он был –— до того, как Свет решил назначить Тьму «злом»! Так же можно и сейчас… найти баланс, вернуть гармонию. И возможно, постепенно Стихии станут ближе друг к другу, может быть, даже из них родится новая единая Стихия… Вы же хотите насильно скрестить их. Взять на себя роль Бога и изменить природу Стихий, природу мира. А за такую гордыню всегда приходится расплачиваться!

— Замолчи! — рявкнул Барторий. Его прилежные маги в балахонах даже оглянулись на него.

Бросился ко мне, хищно облокотился одной рукой на стол, а другой жестко взял меня за подбородок.

— Замолчи! Ты ничего не понимаешь в легендах нашего мира! Поняла? Не смей мне говорить, что я иду против воли Всевышнего. Я служу Свету, а значит, и Богу.

— Вы перепутали Бога со Светом…— очень тихо произнесла я.

Ясно, в голове у Бартория — бардак. Служит Свету? Ага, конечно. Безумию своему он служит. Своей гордыне. Ведь слить две Стихии в одну — значит, уничтожить их обе. Появится нечто новое, а они как отдельности — исчезнут. Не думаю, что Свету, имей он человеческое сознание, это понравилось бы!

Впрочем, если сейчас Его Светлейшество оторвет мне подбородок или просто убьет меня, то лучше тоже не будет. Я должна выжить… Хотя бы попробовать.

Глаза Бартория полыхали безумным блеском.

— Не вам, Темным, говорить о Боге! — прошипел он.

«А почему нет? — пронеслось у меня в голове. — Церковь вон признает равенство Стихий перед Всевышним… Я имею такое же право взывать к Богу, как он. И говорить о Боге!»

Но, пожалуй, сейчас лучше поумерить гнев этого безумца. А то он точно меня прикончит. Пока я жива — есть хоть какие-то шансы, что меня спасут. Баэр ведь не дурак! Может догадаться, что это Светлые меня похитили, даже если там нет никаких магических следов. Вопрос, правда, как именно Баэру меня спасать…

— Светлейший… — сказала я миролюбиво, насколько могла. — Хорошо, я не буду спорить. Я действительно считаю, что ваша идея лучше, чем превращение в Светлую. Но раз мое участие в эксперименте неизбежно, позволите задать несколько вопросов? Может быть, лучшее понимание позволит мне лучше сработать?

Несколько мгновений Барторий еще сжимал мой горемычный подбородок и буравил меня гневным взглядом. Потом отпустил, глаза его погасли. Встал возле стола.

— Так-то лучше. Я же говорил, что ты умная девочка. Что ты хочешь понять?

— Вы хотите сделать из меня первого Всестихийного мага. А не боитесь, что Всестихийный маг просто захватит власть над миром? У него ведь будут очень большие возможности. Или встанет на сторону Тьмы. Зачем вам это?

— Глупенькая! — рассмеялся Барторий. — Когда в тебя вольется Свет, ты перестанешь быть Темной. Ты станешь в какой-то степени и Светлой. А значит, не пойдешь против Света. Следовательно, и власть в мире захватить не сочтешь нужным. Но, конечно, мы будем ограничивать и воспитывать тебя до тех пор, пока не убедимся в твоей благонадежности. Сил Света хватит, чтобы сдержать или… победить Всестихийного мага любой силы.

— Хм, понятно. Очень интересно, как изменится мое восприятие, если в дополнение к Тьме во мне также будет и Свет…

— Вот именно! — как ребенок обрадовался Барторий. — Ты начинаешь понимать. Это действительно очень увлекательно! Что еще ты хочешь знать? Мне, конечно, интересно болтать с тобой, но завтра у нас эксперимент. Так что особенно долго я с тобой разговаривать не могу. Уже больше полуночи. Нам нужно закончить приготовления.

— Почему вы не возьмете кого-нибудь из истинных Светлых и не вольете в них Тьму? Их ведь больше, не нужно никого похищать… А если не получится, и Светлый умрет — вы сами говорили, что ничто великое не свершается без жертв…

— А где мне взять Тьму, чтобы влить в них? Разве непонятно? — удивился Барторий. — Если все получится, тогда можно будет поговорить о том, чтобы твой Баэр помог с вопросом Тьмы. Но пока ты — единственный подходящий претендент. Слишком долго ждать, когда в мире родится очередной Темный ребенок. А ждать дальше я не намерен.

— Понятно. Благодарю за ответ. И вот, кстати… Баэр… Ведь он очень умен. Он может все же догадаться, что я здесь. И прискакать… Вы вроде бы не желали с ним воевать. Он вам нужен. Как вы собираетесь решать эту проблему?

— Видишь ли… — Барторий лукаво скосил на меня глаза. — Боюсь, для Баэра ты пропала навсегда… Или до тех пор, пока я не сочту нужным открыть ему свои замыслы. Когда тебя ударили по голове, мои люди создали морок… дракона. Его видел, как минимум, один мальчик — тот, что постоянно шлялся за тобой. Так что Баэру расскажут, что тебя похитил дракон. И он этому поверит. Почему бы какому-нибудь дракону не похитить девушку, согласно древним традициям? А Хозяйка Сада — это ведь такой лакомый кусочек! Очень логично. Так что, думаю, твой муж уже скачет на своем Темном жеребце в драконьи земли, чтобы найти похитителя. Вместе с Правителем драконов они долго будут искать этого нарушителя… Если, конечно, Правитель согласится помочь горемыке. Не найдут, конечно. Но, скорее всего, пройдут годы, прежде чем Баэр додумается до правды. Ведь возможности драконов почти не ограничены. Факты нераскрытых похищений уже бывали… Даже сам Правитель не смог найти нарушителя и его жертву.

«Ну ты и чудовище, Барторий…» — подумала я.

— Понятно, — произнесла сквозь зубы. — Хорошо, я поняла. Я согласна участвовать в эксперименте, Светлейший. Нахожу ваш план не лишенным смысла.

— Правда?! — рассмеялся Светлый. — Похвально, похвально… Впрочем, как ты понимаешь, твоего согласия мы спрашивать не собирались. Но мне приятно, право слово, приятно, что я смог убедить в правильности своих замыслов Темную… Воистину, внутри тебя есть та мифическая искра Света из философских трактатов! А значит, наш эксперимент должен получиться! Господа,