– Но по закону подлости они как раз могут… Грей!

Он приподнял ее юбки сзади и уже запустил под них руки, чтобы взяться за ее голые ягодицы.

– Да?

Беатрис чуть вильнула попой.

– Ты очень плохо себя ведешь! Ты собираешься меня соблазнить на улице! Это же насилие надо мной!

– Глупости! Это ты будешь совершать насилие надо мной. А я тебе позволю.

Грей улыбнулся ей, расстегнул пальто одной рукой, вторая в это время проскользнула у нее между ног и начала ее ласкать. Но совсем недолго.

– Подержи их, – сказал Грей, еще выше поднимая ее юбки.

И она, как дура, взяла их руками. Беатрис ожидала, что будет чувствовать себя очень смущенной в такой позе – представив на его полное обозрение свою полуголую попу, но вместо этого то, как он рассматривал ее сзади, только возбудило ее.

Не сводя взгляда с ее открытых бедер и интимных мест, Грей расстелил свое пальто на поваленном стволе дерева. Пока Беатрис дрожала от предвкушения, он расстегнул ширинку на брюках и панталонах и спустил их до колен, а сам уселся на пальто. При этом казалось, что его эрегированный орган рассекает воздух. И он тоже подрагивал от возбуждения!

На этот раз Беатрис смогла хорошо рассмотреть его нахальный мужской орган, который был выставлен так, словно приглашал ее на него усесться. Оседлать. О-о-о… Значит, вот что Грей имел в виду, когда говорил о том, что насиловать его будет она.

Когда Беатрис подняла глаза и встретилась взглядом с Греем, то поняла, что он за ней наблюдает и глаза у него при этом хитро блестят. От этого взгляда ей стало жарко, а возбуждение только усилилось.

На этот раз он потянулся к ее ягодицам, чтобы притянуть к себе, развернуть и посадить на себя верхом. Но не сразу. Вначале ее колени оказались на расстеленном на стволе пальто Грея, и Беатрис зависла над его эрегированным органом. Она отпустила юбки, которые придерживала, чтобы ухватиться за плечи Грея, а он держал ее за бедра.

– Ну, насилуй меня, любовь моя!

От этого восхитительного ожидания ее охватила радость. И радовало еще и то, что теперь процессом будет руководить она. Но вначале Беатрис позволила Грею направлять ее, чтобы она могла принять его в себя и ему было легко в нее проскользнуть.

– Все, что пожелает ваша светлость, – прошептала она.

– А-а… моя дорогая Беатрис… это как раз то, что я желаю.

Он помог ей поудобнее устроиться на нем, и она почувствовала, как соединилась с ним – телом и душой. Это было самое восхитительное ощущение, которое она испытывала. Грей находился под ней и ждал, когда она возьмет процесс под контроль. Никто никогда не позволял ей ничем руководить, а тут это сделал своенравный и властный герцог! Герцог с авторитарными замашками дал ей власть над собой! От этого кружилась голова.

– Ты сводишь меня с ума, – шептала Беатрис, поднимаясь и опускаясь на нем. – С тобой я готова совершать любые безумства.

– Значит, ты все-таки любишь меня хоть немного? – тихим голосом спросил он.

Беатрис услышала легкую неуверенность в его голосе и немного отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. В этот момент она поняла, как сильно его ранило то, что сделала его мать и часто меняющееся отношение тети и дяди. Грей считал, что мать его бросила, тетя и дядя издевались над ним, и он боялся, что его никто не будет любить, что его нельзя любить. Вот что лежало в корне его страха, только никто никогда не копал глубоко, чтобы его найти.

Ей было его безумно жалко, у нее сердце обливалось кровью.

– Больше, чем «немного», – честно ответила она. – Я буду любить тебя, пока смерть не разлучит нас, и после этого.

– И ты выйдешь за меня замуж.

Это прозвучало как приказ, но она могла ему позволить приказывать себе это.

– Да, – ответила Беатрис. – Да.

В это мгновение Грей почувствовал, что изменился даже сам воздух между ними и вокруг них. Она его любит. Беатрис, теперь на самом деле его Беатрис, его любит! Он почувствовал, как внутри у него поднимается радость, нарастает с каждой минутой, окружает его, словно туманом, причем туманом с ароматом великолепных духов. Сила нахлынувших чувств была невероятной. Настоящее счастье наконец-то!

Беатрис улыбалась ему, продолжая скакать на нем, как восхитительная богиня, которой она и была, и Грей подумал, что в это мгновение готов умереть счастливым и довольным у нее в объятиях.

– Теперь я получил то, что желал, – прошептал он. – А что желаешь ты, моя любовь? Как я могу дать тебе еще больше удовольствия? Что тебе больше всего нравится?

Беатрис опять красиво покраснела, и он уже был готов кончить, но заставил себя сдержаться и отсрочить момент высшего наслаждения, хотя ощущение приближающегося семяизвержения нарастало.

– Ты можешь… дотронуться до меня… так, как ты делал это раньше. Там, внизу, – с трудом выдохнула она и поспешно добавила: – Но только если ты сам хочешь.

Он бы рассмеялся, если бы не старался сдержать оргазм и извержение семени.

– Вот так? – спросил Грей, лаская пальцем ее милый маленький бутон.

– О да! – выдохнула Беатрис. – Ты… очень хорошо это делаешь.

Грей почувствовал удовлетворение и принялся целовать все открытые части ее тела, до которых только мог дотянуться, – подбородок, шею, ключицу. Все было красивое и нежное. Он ощущал исходивший от нее аромат розовой воды, такой нежный и такой женственный. Это запах не для женщины, которую Шеридан описывал как «бойкую молодую особу с мальчишескими повадками». Грею хотелось бы сейчас снять с нее всю одежду, чтобы он мог ласкать ее дерзко вздернутую молодую грудь, но даже он не хотел так сильно искушать судьбу.

А мгновение спустя уже ничто не играло роли. Ему уже не нужно было видеть ее полностью обнаженной. Беатрис изгибалась и содрогалась, сидя на нем. Она откинула голову назад и прикрыла глаза. Он сходил с ума от этого удовольствия и пытался еще немного оттянуть тот момент, которого требовало его тело, то, что было задумано природой. Как раз когда Грей подумал, что не сможет больше сдерживаться, Беатрис содрогнулась в последний раз, обмякла на нем и закричала:

– О боже!

Он кончил. Как он мог этого не сделать? Ощущение ее на нем было невероятным. Экстаз! Его семя выплеснулось в нее, а Беатрис прошептала:

– Ты теперь мой, Грей. Мой.

Его привели в восторг собственнические нотки в ее голосе.

– И ты моя, – выдохнул он, чувствуя каждое малейшее движение ее тела – его собственное реагировало на них. Ритмичные сокращения у него еще продолжались, хотя выброса семени уже не было. – Моя навсегда. – Когда Беатрис фактически рухнула на него, явно без сил после того, как достигла пика удовольствия, Грей потерся носом о ее шею. – И не забывай об этом.