Касем тяжело дышит, держа лук в трясущихся руках. Его губы дрожат, а по лицу стекает пот.

– Амора, – шепчет он, – Мне так жаль. Я просто хотел найти тебя. Я думал, что это… Мой отец настаивал, чтобы я поехал с ним, но я и подумать не мог… Клянусь богами, мне так жаль, я…

– У нас нет времени! – Феррик хватает Касема за воротник мундира, и я замечаю, что его плечо уже начало заживать. Он тащит молодого стражника за нами, и тот спотыкается, стараясь не отставать.

– Поговорим позже, – задыхается Бастиан, – сейчас нужно бежать.

Я едва ли могу следовать этой команде. Бастиан – единственная причина, по которой я все еще не упала на землю, потому что он практически тащит меня на себе. Каждый шаг отдается в моем плече, причиняя такую невообразимую боль, что я больше не могу ее терпеть. Мое зрение затуманивается, и я пытаюсь понять, что происходит вокруг, но все, что я могу разобрать, – это искаженные цвета и размытые очертания. Раздаются крики, и мне кажется, что я слышу рычание, принадлежащее Ватее.

В какой-то момент мое зрение полностью исчезает. Я не знаю, сколько времени проходит, прежде чем я снова вижу Ватею. На этот раз она вся покрыта кровью, а окружающий нас пейзаж изменился. Шаги стали еще тяжелее.

Песок.

Еще больше крови. Как долго мы бежим?

Мне кажется, что я падаю, потому что на моем языке вдруг появляется привкус песка и соли, но я поглощена тем, что происходит внутри моего тела. Мой взгляд мечется между реальным миром и ослепительной белизной. Я пытаюсь пошевелить ногами, но я их больше не чувствую. Они сгибаются, пока кто-то продолжает тащить меня вперед, волоча мое безвольное тело по песку.

– Ватея! – я не знаю, кто выкрикивает ее имя. – Сейчас самое время продемонстрировать еще немного морской магии!

Я слышу свист стрел. Мокрый песок хлюпает под моими сапогами, но я не вижу его, ориентируясь только на слух. Шум моря смешивается с искаженными звуками голосов и лязгом стали. Я единственная, кто не принимает участия в сражении.

Но мои глаза так плохо различают происходящее, что я не могу помочь своим друзьям. Мое разгоряченное и парализованное тело – мертвый груз для того, кто продолжает тащить меня за собой.

Это не Ватея. Я мельком вижу ее лицо: у нее из носа идет кровь, и она поднимает волны, напевая жуткую искаженную мелодию. Похоже, что море выходит из берегов и вода расступается. Но я не могу сосредоточиться. Я не могу смотреть. Все, что я вижу, – это вспышки крови. Песок. Стена мертвой рыбы.

– Все будет хорошо, – я понимаю, что этот голос принадлежит Бастиану, только когда его мозолистая рука касается моей щеки. Она мгновенно охлаждает мою разгоряченную кожу.

– Кавен пал, – шепчет он. – Ватея позаботится о нас. Звезды, как жаль, что ты не видела ее в деле, Амора. Она была просто невероятной. Но мы все равно выберемся отсюда, хорошо? С тобой все будет в порядке.

Но его слова – прекрасная ложь, потому что, когда я закрываю глаза, наслаждаясь прохладой его влажной ладони, моя хаотичная магия больше не поджидает меня в темноте.

Она исчезла.

Я – ничто.

Я зарывась в простыни кровати Бастиана и молюсь, чтобы они поглотили меня. Пять дней. Прошло уже пять дней с тех пор, как мы выбрались с Зудо. Вот уже пять дней, как я лежу здесь, сломленная и истекающая кровью, прячась от солнца.

Я – н????ичто.

Моя броня, моя магия, моя душа – все это у меня отняли.

Я в сотый раз размышляю над тем, к чему Кавен мог бы привязать мою проклятую душу. Я не видела у него амулета, вроде тех, которыми пользовалась Сира. И я не чувствую себя больной, как Бастиан, когда он слишком долго находится вдали от «Смертной Казни».

Может быть, моя магия привязана к клинку, которым меня ранил Кавен? Если да, то потребуется ли какое-то время, чтобы мне стало хуже? Или этот предмет где-то рядом со мной, как «Смертная Казнь»?

Я царапаю ногтями заднюю стенку каюты, но ничего не чувствую. Если бы я была привязана к кораблю – разве я ничего бы не почувствовала?

Боги, какая же я дура. Как я позволила Кавену заполучить мою кровь?

Гнев раскаляет мое тело: он кипит во мне, просачиваясь сквозь кожу до тех пор, пока я не могу больше терпеть. Я царапаю заживающие раны на ладони, и из них начинает течь свежая кровь, устав от этой жестокой игры в шарады.

Я – ничто. Ничто. Ничто. Ничто.

Моя магия даже не была настоящей, а лишь извращенной версией магии души Сиры. Это был вовсе не зверь, в которого меня заставили поверить, а проклятие, которое должно было уничтожить род Монтара. Проклятье, созданное специально для того, чтобы мучить нас на протяжении многих поколений.

Моей магии вообще не должно было существовать. И все же мне больно, потому что без нее я чувствую себя пустой.

Возможно, моя магия была неправильной, но она была моей. Всем своим существом я верила, что с ее помощью я смогу защитить свой народ и стать для них самой лучшей королевой.

Боль поглощает меня и вырывается наружу, заставляя меня закричать в ближайшую подушку. Когда я отстраняюсь, на идеально белой ткани остается кровавое пятно. Я прижимаю ладонь к подушке и размазываю кровь еще сильнее.

Моя магия должна быть где-то рядом. Но где?

– Амора?

Я вздрагиваю. Солнечный свет проникает через щель в двери, создавая белую полосу на деревянном полу. Я пристально смотрю на нее горящими глазами.

– Убирайся.

В последний раз, когда мы виделись с остальными, я рассказала им правду о проклятии рода Монтара. Я помню ужас, застывший на их лицах. Жалость. Даже сейчас я не могу думать об этом.

Дверь закрывается, но кто-то продолжает наблюдать за мной. Готовая зарычать, я резко оборачиваюсь, чтобы обрушить на незваного гостя весь свой гнев. Но когда я вижу Бастиана, держащего в руках мою сумку, я больше не могу сдерживаться. Я всхлипываю и содрогаюсь всем телом, но все-таки подавляю желание заплакать, выбрасывая все эмоции из своего опустевшего сердца.

– Убери это подальше от меня, – я хочу вырвать сумку из его рук и швырять ее об стену снова и снова, пока все кости и зубы внутри нее не разлетятся в щепки. Но вместо этого я обхватываю себя руками за талию и опускаю голову.

То, что он держит в руках, – не моя магия. Это всего лишь печальное напоминание о моем провале.

Феррик стоит рядом с Бастианом. Его тень, освещенная тусклым светом масляной лампы, смущенно переминается с ноги на ногу.

Тень Бастиана не так тревожна. Она спокойно и уверенно движется в мою сторону. На мое плечо опускается твердая рука.

– Нам нужно поговорить, – произносит он голосом, не терпящим пререканий. Бастиан берет меня за подбородок, вынуждая меня поднять голову, и я устремляю на него яростный взгляд. Как же я хочу, чтобы он ушел.