Я подвела жителей Зудо и нарушила данное им обещание.

Я не смогла помочь народу Кероста. Даже мои солдаты обернулись против меня.

Визидия заслуживает кого-то получше, так почему он не может оставить меня в покое?

– Ты заметила, как медленно плывет «Смертная Казнь»? – тихо спрашивает Бастиан.

Пропуская его слова мимо ушей, я сосредотачиваюсь на своих пульсирующих от боли ладонях. Я сжимаю кулаки и прячу их под себя, чувствуя, как кружится моя голова.

Бастиан прищуривает свои карие глаза и садится на краешек кровати. Сегодня в его взгляде гораздо меньше желтого оттенка, а звезды потускнели. Феррик остается стоять у двери, словно не уверен, может ли он сделать то же самое.

– Это потому, что мое проклятие разрушено, Амора, – еле слышно шепчет Бастиан и наклоняется вперед, пытаясь поймать мой взгляд. У меня перехватывает дыхание, и я наконец позволяю ему заглянуть мне в лицо. – Уничтожив его амулеты, ты освободила меня. «Смертная Казнь» снова стала обычным кораблем, а ко мне вернулась моя магия, – эти слова пронзают меня холодом, который охватывает мое сердце. На мгновение у меня появляется надежда, но она быстро угасает.

– Она пока что… не совсем работает, – признается Бастиан. – Но я знаю, что она есть. Я чувствую ее, как огонь, горящий внутри меня. Я еще не могу до нее дотянуться, потому что уже забыл, как это делается. Но моя магия вернулась, а значит, мы сможем вернуть и твою. Я обещаю.

Я пристально смотрю на него, надеясь, что мой взгляд пронзит его, как кинжал.

– Ты смеешь приходить сюда и давать лживые обещания, пока Визидия в опасности? Я проиграла, и теперь мое королевство заплатит за это. Я бросила всех этих людей умирать на Зудо.

– Это не лживое обещание, – голос принадлежит Феррику, который наконец-то встает рядом со мной. – Нам нужно время на то, чтобы Бастиан вернул контроль над своей магией. Кавен был тяжело ранен и не скоро придет в себя. Мы предупредим обо всем короля, и, если Бастиан сможет использовать магию против своего брата – у нас появится шанс выиграть эту битву.

Я откидываю голову назад, и с моих губ срывается жестокий смешок.

– Это ведь будет так легко, правда? Тот, кто не практиковал магию с тех пор, как был ребенком, без труда победит того, кто довел свои способности до совершенства! И не важно, что магия Кавена гораздо могущественнее всего, с чем мы когда-либо сталкивались.

Потому что это будет не так просто? Потому что кто-то, кто не владел магией с самого детства, может справиться с тем, кто ее мастерил? Чья магия проклятия превосходит все, что мы когда-либо видели?

– После этого боя Кавен будет не в лучшей форме, – возражает Бастиан. – Мы можем использовать это преимущество, чтобы одолеть его, или…

– Это все не имеет значения! – резкость моих слов заставляет обоих молодых людей напрячься от удивления. – Он не даст нам времени подготовиться. Он нанесет удар сразу же, как только сможет.

Бастиан хочет что-то сказать, но Феррик хватает его за плечо.

– Нет смысла разговаривать, когда она в таком состоянии, – в его тоне звучит холодное осуждение, от которого у меня сжимается сердце, а по коже бегут мурашки. Даже завернувшись в простыни и свернувшись калачиком в теплой постели, я не перестаю дрожать.

– Я понятия не имею, кто ты сейчас, – взгляд Феррика пригвождает меня к месту. – Я не знаю, кто это испуганное, пустое создание, но ты можешь это преодолеть. Ты была проклята, но не убита. Ты дала обещание народу Зудо, и эти люди верят, что ты не сдашься. Мы все еще можем победить.

Когда я отворачиваюсь, Феррик протискивается мимо Бастиана и хватает меня за руки, не обращая внимания на кровь на моих ладонях. Он наклоняет голову и смотрит на меня с каменным и бесстрастным лицом.

– Ты – Амора Монтара, – говорит он, пробуждая во мне какое-то странное ощущение. Словно во мне зажглась крошечная спичка, которая ждет, когда разгорится ее пламя. – Тебе пора перестать прятаться и начать вести себя как настоящая королева. Мы ждем только твоего приказа.

Я тянусь к этому пламени, но оно гаснет в тот же миг, как оказывается у меня в руках.

– Без моей магии я бесполезна, – эти слова рвут меня на части. – У меня ничего нет. Я – ничто.

Они хотят, чтобы я стояла с гордо поднятой головой, уверенная в нашей победе. Но они не понимают, как низко я пала. Как я сбежала из дома, чтобы спасти свой народ от лжи, но возвращаюсь обратно побежденной с новостями о приближающейся войне. Мне нечего предложить, и я не знаю, как спасти Визидию. Мне следовало остаться дома и смириться со своей смертью. Может быть, тогда Кавен не сумел бы собрать флот.

– Я не могу быть той девушкой, какой вы двое хотите меня видеть, – я отталкиваюсь от кровати, и мои ладони ноют от боли. – Ее больше нет.

Я пробираюсь к лестнице, убегая от их давления и несбыточных фантазий, потому что не могу этого вынести.

Если они взглянут на меня еще хоть раз – я просто рассыплюсь в прах.

Я не нахожу утешения в легком осеннем ветерке, который вьется вокруг меня, проникая в мои поры вместе с морской солью. Вот и наступил конец лета.

Я вымыла руки, но соленый воздух все равно щиплет мои израненные ладони. Это острое напоминание о тьме, из которой я никак не могу выбраться. На короткое время море помогает мне успокоиться, но, когда я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, заполнившая меня пустота в очередной раз напоминает о себе.

За моей спиной остро ощущается чье-то присутствие, и, хотя я знаю, что на борту «Смертной Казни» я в безопасности, моя рука все равно тянется к сумке и кинжалу, которые обычно висят у меня на поясе. Но там ничего нет, и пустота в моем животе только раздувается. Я делаю глубокий вдох и прижимаю руки к бокам.

Рядом со мной стоит Касем. Его голова низко опущена, а плечи ссутулены, как будто его уже отчитывают за побег. С нашей последней встречи прошло уже две недели, и мне кажется, что за это время солнце, обычно дарующее жизнь и энергию всему живому, вытянуло из него все оставшиеся силы. Его некогда крупная фигура истощилась и как будто бы ссохлась от усталости, которая давит на его плечи тяжелым грузом. Эта боль отражается в его холодных голубых глазах.

– Мне очень жаль, – внезапно говорит он. Он держится за борт «Смертной Казни», чтобы устоять на ногах, и костяшки его пальцев побелели от напряжения. – Когда отец предложил мне поехать с ним, я согласился, потому что хотел найти тебя и убедиться, что ты в безопасности. – Он поворачивается ко мне, но я продолжаю смотреть на море, наблюдая, как бирюзовые волны бьются о корабль, превращаясь в мягкую белую пену. Касем сводит ладони и нервно скребет кутикулу большого пальца на правой руке.

– И какой в этом смысл? – фыркаю я. – Меня бы все равно казнили, если бы я вернулась.

Лицо Касема искажается в странной гримасе.