— Понятно.

Роджер кивнул, протягивая шнур для переноски рыбы через темно-красную жаберную щель.

Солнце почти опустилось за деревья, однако форель все еще клевала, то и дело выпрыгивая из воды и образуя на поверхности сверкающую рябь. Поддавшись соблазну, Роджер на мгновение сжал пальцы на удилище… Нет, для ужина и завтрака им хватит, а в погребе и так уже с десяток бочонков соленой и копченой рыбы, да и солнце вот-вот скроется.

Джейми в одной рубахе неподвижно сидел на удобном пеньке, вытянув босые ноги; сзади на земле валялся старый охотничий плед. В нагретом за день воздухе разливалась нега. Он посмотрел на мальчиков: позабыв о споре, те снова взялись за удочки и внимательно следили за поплавками, будто парочка зимородков.

Джейми повернулся к Роджеру и как ни в чем не бывало спросил:

— А у пресвитериан существует таинство исповеди, mac mo chinnidh?

Роджер немного помолчал, ошеломленный как самим вопросом, так и возможным подтекстом, а также тем, что Джейми назвал его «сын моего дома». Подобное обращение он слышал только раз, во время собрания кланов на горе Геликон несколько лет назад.

Однако по своей сути вопрос был простым, и Роджер так же просто ответил:

— Нет. У католиков семь таинств, а пресвитериане признают всего два: крещение и причастие. — Этим он мог бы ограничиться, только суть вопроса явно заключалась в другом. — Вы хотите мне о чем-то рассказать, Джейми? — На его памяти он лишь второй раз обратился к тестю по имени. — Я не могу отпустить вам грехи, но с радостью выслушаю.

Лицо собеседника, до сей поры не выражавшее особого напряжения, теперь расслабилось, и разница была очевидной. Собственное сердце Роджера распахнулось навстречу этому человеку, готовое принять все, что бы тот ни сказал. По крайней мере, так он думал.

— Да, — хрипло ответил Джейми и кашлянул, застенчиво наклонив голову. — Это меня устроит. Помнишь ночь, когда мы вырвали Клэр из рук тех подонков?

— Такое не забывается. — Роджер посмотрел на тестя, потом скосил глаза на мальчиков, которые по-прежнему увлеченно рыбачили, и вновь оглянулся на Джейми. — Почему вы спрашиваете? — осторожно поинтересовался он.

— Ты был там, когда я сломал Ходжпайлу шею, а Йен спросил, что делать с остальными? И я сказал: «Убей всех».

— Да.

Он там был. И не хотел возвращаться к прошлому. Слова тестя подняли на поверхность воспоминания, от которых повеяло холодом: непроглядная ночь в лесу, отблески пламени, леденящий ветер и запах крови. Барабаны… Один боуран грохочет у него в руках, еще два — позади. Крики. Чьи-то сверкнувшие в темноте глаза и острый спазм в животе, когда под его ударом проломился череп.

— Я убил одного из них, — резко произнес Роджер. — Вы знали?

Джейми все это время смотрел на него и сейчас не отвел взгляда. На миг сжав губы, он кивнул.

— Сам я не видел, — сказал он. — Но на следующий день у тебя на лице все было написано.

— Немудрено.

Роджеру сдавило горло, и слова вырывались с хрипом. Удивительно, что после битвы Джейми вообще заметил хоть что-то, кроме Клэр. С болью в груди, как после удара под дых, Роджер вспомнил: она стояла на коленях у ручья и пыталась выправить собственный сломанный нос, глядя на отражение в воде, а по ее избитому обнаженному телу струилась кровь.

— Нельзя угадать заранее, чем все закончится. — Джейми пожал плечом. Шнурок, державший его волосы, исчез (видимо, зацепился где-то за ветку), и густые рыжие пряди колыхались на вечернем ветерке. — Я имею в виду схватку. Одно остается в памяти, другое нет. Тем не менее ту ночь я помню прекрасно — как и последующий день.

Роджер молча кивнул. У пресвитериан действительно не было таинства исповеди, и сейчас он об этом пожалел: весьма полезная штука. Особенно если ведешь такой образ жизни, как Джейми. Но любой священник знает потребность души выговориться и быть понятой, и в его силах дать такую возможность.

— Естественно, — сказал он. — Значит, вы сожалеете? О том, что приказали убить тех людей?

— Ни капли. — Джейми бросил на него жесткий взгляд. — А ты сожалеешь о своем поступке?

— Я… — Роджер внезапно умолк. Не то чтобы он об этом не думал, просто… — Сожалею, что пришлось, — осторожно закончил он. — Очень. Хотя в глубине души уверен: иначе было нельзя.

Джейми выдохнул.

— Ты наверняка знаешь, что Клэр изнасиловали.

Тесть не спрашивал, однако Роджер кивнул. Клэр не рассказывала даже Брианне — да и к чему.

— Человек, сделавший это, не погиб в ту ночь. Она видела его живым два месяца назад у Бердсли.

В воздухе повеяло прохладой, но волоски на предплечьях у Роджера приподнялись по другой причине. Джейми всегда четко выражал мысли, и начал он разговор со слова «исповедь». Роджер не торопился с выводами.

— Вряд ли вы спрашиваете у меня совета, как поступить.

Джейми некоторое время помолчал — темная фигура на фоне пылающего заката.

— Нет, — тихо сказал он. — Конечно.

— Дедушка! Смотри!

По камням через заросли к ним пробирались Джем с Жерменом, каждый нес нанизанных на шнурок рыб. Смешанная с кровью вода капала на штаны мальчишек, оставляя темные полосы. Рыбья чешуя блестела бронзой и серебром в последних лучах угасающего света.

Роджер перевел взгляд на Джейми и успел заметить, как сверкнули его глаза, когда он смотрел на мальчиков. На миг лицо тестя отразило тревогу и внутреннее напряжение, которые тут же исчезли. Он улыбнулся внукам и наклонился полюбоваться уловом.

Господи Иисусе, — подумал Роджер. Через его грудь будто пропустили электрический разряд, короткий и обжигающий. — Он прикидывает, достаточно ли они взрослые. Для таких знаний.

— Мы решили, пускай каждый возьмет по шесть, — пояснил Джемми, гордо поднимая бечевку и поворачивая ее так, чтобы отец с дедом полюбовались размером улова.

— А эти — для Фанни. — Жермен показал связку поменьше, на которой висели три упитанные форели. — Мы решили, будь она здесь, что-то все равно поймала бы.

— Отлично придумано, ребята, — похвалил Джейми, улыбаясь. — Уверен, девчушка оценит.

— Хм. — Жермен слегка нахмурился. — Она по-прежнему сможет с нами рыбачить, Grand-père? Когда станет женщиной? Миссис Уилсон говорит, что нет.

Джемми с отвращением фыркнул и толкнул Жермена локтем.

— Вот еще глупости, — сказал он. — Моя мама женщина, и она ходит на рыбалку. И охотится, ясно?

Жермен кивнул, однако не слишком убежденно.

— Да, верно, — признал он. — Хотя мистер Кромби этого не одобряет, как и Цапля.

— Цапля? — удивился Роджер.

Хирам Кромби считал, что долг женщины — готовить, убирать, прясть, шить, присматривать за детьми, кормить скот и подавать голос только