Йонас мог либо раскрыться и заговорить, либо закрыться окончательно. Глаза Резимона вращались в орбитах.

– Она заглянула ко мне и сказала, что я должен бежать, иначе меня обвинят в каком-то тяжком преступлении. Сказала, что поможет мне выйти на волю, но если я не выйду, она меня убьет. Она меня напугала… Вы не смотрите, что она такая маленькая и молоденькая. Вы не знаете, на что она способна, о нет! Она сумасшедшая, вы знаете? – Он покрутил пальцем у виска. – Совершенно чокнутая.

Тут вошла Самира и аккуратно поставила перед Йонасом стакан с водой. Потом многозначительно посмотрела на Серваса, словно спрашивая: «Это она?» Сервас пододвинул фотографию к Резимону:

– Это она?

Тот утвердительно кивнул.

Жюдит…

– Да. Но она была одета по-другому.

– А как она была одета?

– Во все белое. Знаете, как медсестры в Каме…

Сервас колебался, в какую сторону повести разговор.

– А как же тебе удалось убежать?

– Это она мне помогла.

– В тот вечер, когда она приходила к тебе? А который был час?

Сервас подумал о странной медсестре, которая прошла перед камерой слежения после визита доктора Роллена и первой медсестры. Йонас отрицательно помотал головой:

– Нет, нет, это было не вечером, а днем.

– Как днем?

– Она пришла, когда было совсем светло и Стан ушел на прогулку. И опять стала угрожать. А потом спокойно вывела меня и посадила в автобус. Вот просто так. У всех на виду. П-ш-ш – и всё.

«Черт возьми!» – подумал Сервас и встал. За ним поднялась Самира. Адвокат растерянно следил глазами, как они прошли мимо.

– Вы можете пойти с ним, мэтр, – бросил Сервас. – Благодарю вас.

Они вошли в кабинет Самиры.

– Фальшивая медсестра… задумчиво произнес Мартен. – Это была Жюдит. Это она заставила его убежать из больницы.

– Но на фотографиях вечер, – возразила Самира. – И Йонас только что сказал, что это произошло днем…

– Ты не понимаешь? В первый раз она вошла среди бела дня, чтобы вывести Йонаса из госпиталя, а второй раз – когда уже стемнело, чтобы замучить Стана дю Вельца. Ей надо было успокоиться и направить нас по ложному следу. Должно быть, она заходила в больницу несколько раз, чтобы понаблюдать за постоянным снованием медперсонала туда-сюда. Она поняла, что мы не станем просматривать записи о регистрации посетителей до визита доктора Роллена, потому что тот видел Стана дю Вельца живым. А потом у нас не будет никакого резона их проверять.

– Но первая медсестра должна была заметить отсутствие Резимона, – удивленно возразила Самира. – Точно так же, как и психиатр.

Сервас задумался. Чэн была права. Разве что…

– Роллен сказал, что Резимон спал. Может, он просто скользнул взглядом по кровати и увидел под одеялом что-то похожее на человека. Скорее всего, это были подушки, и медсестра поддалась обману. Надо допросить их всех, что же они на самом деле видели в тот вечер.

– Наверное, она сильно сомневалась, что найдет там Резимона и он расскажет ей, что именно видел.

– А потом? Фальшивая медсестра? Но это мог быть кто угодно… Какова вероятность, что между ней и дю Вельцем была хоть какая-то связь? Студентка кинофакультета никогда раньше не встречала его. Видео с камеры слежения, – приказал майор. – Быстрее!

– Сейчас, сейчас, – сказала Самира, усаживаясь за свой ноутбук и роясь в картотеке.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы найти нужное видео.

– Начни с быстрого просмотра, – сказал Сервас.

На экране появились доктор Роллен и первая медсестра. Затем вторая медсестра. Самира остановила кадр, вернулась назад и снова пустила нормальную скорость. Они увидели в кадре вторую медсестру. Самира снова остановила воспроизведение и начала просматривать кадр за кадром, добиваясь максимальной четкости изображения. После этого она увеличила кадр. Не осталось ни малейшего сомнения: хотя «медсестра» и отворачивала лицо и прятала его за темными очками, было хорошо видно, что это Жюдит Талландье.

Сервас выпрямился:

– Звони судье! И найди, где она живет. Есть ли у нее какое-нибудь обиталище в городе или еще где-нибудь?

– И все-таки это было очень рискованно, – сказала Самира, забирая свой телефон. – В больнице могли обнаружить, что Резимон исчез еще до того, как она занялась Станом дю Вельцем.

– В больших зданиях такого типа входы похожи на те, что характерны для мельниц, – сказал Сервас. – По словам Роллена, в «Камелоте» имеется около тысячи двухсот служащих, которые занимаются тринадцатью тысячами пациентов. Для больших городов это не такой редкий случай. Жюдит, конечно, где-то укрывалась, переодетая медсестрой, наблюдала за всеми и дожидалась своего часа, припрятав в кармане пчел. Войдя в особняк во второй раз, она поняла, что ни медсестра, ни психиатр не заметили отсутствия Йонаса, иначе они забили бы тревогу. За этот вечер она не беспокоилась… Жюдит не сомневалась, что Делакруа убил ее мать. Ведь у нее была та самая болезнь, о которой говорил ее психиатр: апофения. Она пытала Стана дю Вельца, чтобы добыть информацию, считая его сообщником; в крайнем случае, он знал, что произошло. Звукооператора Флорана Кювелье она тоже пытала и убила с той же целью. Почему именно их? Может быть, потому, что они жили в этом регионе, и до них легко было добраться… Поэтому она с них и начала.

* * *

Пьерра позвонил через полчаса. Арестованный Валек был очень напуган и, когда его привели на допрос, сразу начал обвинять своих подельников в убийстве Венсана. Пьерра решил допросить его с пристрастием, еще тепленького. Слушая, как парижанин в подробностях излагает признание Валека, Сервас думал о кастинге молодой дебютантки, когда под конец появился Ферхаген, об остальных, кто при этом присутствовал. О той, которую он узнал, и о том, что сказал Шренкель…

Только он закончил разговор с Пьерра, как в кабинет влетела Самира:

– У нас проблема. Жюдит снимает в городе студию. Только что позвонил ее психиатр и сообщил, что разговаривал с ней утром по поводу так называемого нападения Делакруа. Он сказал Жюдит, что им надо встретиться и поговорить, поскольку к нему уже наведывалась полиция. По его словам, она очень удивилась, и ему пришлось повторить дважды, что приходила именно полиция, а не жандармы. Руссье и Гадебуа уже допросили соседей, таких же студентов, как она, тоже подрабатывающих на летних каникулах. Они видели, как примерно час назад Жюдит грузила свои вещи в «Лянчу».

– Проклятье! – крикнул Сервас. – Пусть разошлют ордера на ее арест по всем комиссариатам полиции и жандармериям региона! И поместите Резимона в «аквариум». Посмотрим, что с ним делать… Мне надо покурить. А потом поедем задерживать ту, что стоит за всем этим, выбора у