ритуалах, требующих длительной подготовки. Очень быстро мы отдали себе отчет, что для этих ритуалов нам нужны люди извне, по возможности красивые молодые женщины. И Кеннет был первым, кто предложил использовать для этих целей кастинги. На них всегда можно определить, насколько податлива кандидатка, насколько она способна беспрекословно подчиняться, насколько легко ею можно манипулировать…

Артемизия уронила голову, и Сервас решил, что она потеряла сознание. Он не сводил глаз с маленького, желтого с голубизной, пламени зажигалки. Но та закрылась, и пламя погасло. Мартен вздохнул. Артемизия подняла залитое кровью лицо, словно проснувшись.

– Во время ритуала им вводили наркотик и всячески убеждали, что этот ритуал откроет для них двери славы и успеха. Они все так жаждали стать знаменитыми… Но с годами наша «религия» становилась все более мрачной и жестокой. Как наркоманы, мы нуждались во все более крупных дозах… Знаете ли вы, майор, что кровь и сперма – самые подходящие жидкости для ритуалов? И каждый раз мы принимали в свой круг посвященных новых людей – влиятельных, могущественных и пресыщенных, которые и так уже многого добились: владельцев больших предприятий, политиков, деятелей кино, с которыми обычно работал Кеннет, как, например, Маттиас… Актеров среди них было очень мало: Кеннет их презирал, считая эгоцентричными болтунами. Естественно, между ними возникали ссоры и стычки… Он убеждал свои жертвы ничего не говорить ни о деньгах, ни о правилах и ограничениях, ни о явных угрозах… Но это была другая эпоха. Тогда все было намного проще…

По телу Серваса прокатилась дрожь ужаса: что за жажда насилия, разрушения… Пытки, изнасилования, мучения, убийства… До какой же степени мерзости дошла эта чудовищная группа?

И ведь это они убили Венсана…

– А потом однажды на кастинге мы нашли блестящую, просто идеальную ученицу.

Сервас краем глаза следил за Самирой, которая почему-то начала потихоньку двигаться к правому бортику бассейна. Куда это она? Что задумала?

– Ее звали Мия. Она не только была невероятно хороша собой, но сочетала в себе все те черты, которые очень редки в актрисах: какую-то особенную чистоту и свет. Хорошей актрисой она не была, но нам такая и не требовалась. Ее где-то раздобыл Валек. А во время прослушивания он сразу понял, что именно ее мы и искали…

Тут Артемизия быстро стрельнула глазами в Самиру, которая сразу застыла на месте. Потом снова перевела взгляд на Серваса. А Чэн медленно продолжила свое движение, не спуская глаз с Артемизии.

– Получив Мию, мы смогли разработать более совершенный ритуал, которого у нас до сих пор не было. Мужчины сорвались с цепи, оккультные силы тоже. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Можно сказать, что открылась дверь в совсем другой мир, в ад… Что вдруг выпустили на волю неизвестного демона. Я никогда не чувствовала, чтобы меня пронизывала такая непристойная энергия, чтобы она полностью завладевала мной. И я видела, что то же самое происходит и с другими. Они в буквальном смысле слова впадали в транс. Я помню, как у нас появился однажды один политик, партийный босс, который с трибуны орал на людей, но у нас был похож на испуганного мальчишку.

Она ухмыльнулась и покачала головой. А Сервас вспомнил фразу Делакруа: «Я согласен с вами: вокруг “Орфея” и моих фильмов что-то происходит… что-то такое, чего я не могу понять, как, впрочем, и вы. Но последствия этого могут проявиться в любой момент».

– Когда ритуал завершился, – сказала Артемизия, собрав последние силы, – Мия была мертва. Я не знаю, что ее погубило: наркотик, остановка сердца от страха, внутреннее кровотечение от полученных ударов или же та чудовищная сущность, которую мы разбудили…

У Серваса пересохло во рту. Краем глаза он продолжал следить за Самирой, которая все ближе подходила к Артемизии по бортику бассейна.

– Как же вам удалось спрятать тело? – спросил он не столько из любопытства, сколько чтобы отвлечь ее внимание.

– Очень просто. Где спрятать гальку? На пляже. Где спрятать труп? На кладбище. Если хорошо заплатить нужному человеку, можно сжечь труп и развеять пепел.

Сервас сразу задал себе вопрос, до какой степени крематории во Франции связаны с криминалом.

– Такова реальность, наши ритуалы действуют, – настаивала Артемизия. – Мы с Морбюсом познакомились после ритуала, и он сразу предложил мне мою первую роль. А после еще одного ритуала Кеннет нашел деньги на съемки сначала «Церемонии», а потом «Извращений». По мере того как мы добивались власти, денег и могущества, мы всё дальше продвигались в наших литургиях.

По сути дела, безумие Жюдит ничем особенно не отличалось от безумия женщины, сидевшей напротив него. Обе находились в полной зависимости от магической формы мышления, когда вещам придают смысл, которого нет. Совсем как фанаты Морбюса Делакруа, приписывающие его фильмам то, что в них не заложено автором.

– А потом появилось движение #MeToo… Девушки развязали языки. И мы поняли, что на этом всё… Наша эпоха кончилась. Прекратилась, это ясно. Продолжать было слишком рискованно. И, словно случайно, наше могущество, наше богатство словно съежились, наши достижения постепенно сошли на нет. Именно тогда я решила завершить карьеру актрисы, она перестала меня радовать.

Самира уже оказалась на одной линии с Артемизией, которая плавала в середине бассейна, всего в каких-нибудь четырех метрах от нее.

– Вас никто не заставлял это делать, – заметил Сервас, несмотря на гнев, поднимавшийся в нем.

– Еще как заставляли! Потому что меня осуждали не за то, что в глазах зрителей я совершала на экране. Меня осуждали прежде всего за образ мыслей, за то, что я собой представляла, за то, какая я есть. Как по-вашему, майор, Изида и Осирис, Шива и Вишну, Зевс и Пан, Тор и Фрейя, Авраам и Иисус для современников были вымыслом или реальностью? А все наши новые религии, по-вашему, реальны? Во все времена считали необходимым преследовать еретиков, то есть тех, кто читал и думал… уничтожать их физически и виртуально во имя веры или еще чего-нибудь… А вы задайте себе вопрос: кто сегодня новые инквизиторы, новые праведники, новые палачи? Этот мир больше не мой, майор…

Артемизия наклонилась, спрятав окровавленное лицо, закрыла глаза, потом выпрямилась и открыла их.

– Послушайте, – снова заговорила она, посмотрев наконец на мужа, – Морбюс никогда в этом не участвовал. Больше того, он никогда об этом не знал. Он – ребенок, играющий в свои игрушки. И ему даже в голову не приходило, что мы используем кастинги для вербовки новых людей для себя. Он вообще ничего не знал. Зато знал, конечно, что я увлекаюсь оккультизмом, был в курсе, что