– Эй, чего ты? – спросила я. Мне-то как раз полегчало, все же не одна.

– Не понимаю, чего они боятся, сукры, – пробормотала в ответ Конрад. – Куда убежал второй?

– На разведку, наверно.

– Чего им разведывать? Сукры в своем подлунном образе самые страшные существа в мире, никто не смеет встать у них на пути. Один укус сукра обрекает живое существо на месяцы немыслимых страданий, пока он сам не станет сукром.

Тут мне совсем поплохело. Хорошо хоть, эти твари вроде пока на нашей стороне.

– Мне кажется, когда я только вышла из дома, что-то огромное пыталось напасть на меня. И эти псы тогда уже с кем-то сражались, дали мне убежать. Вроде их даже больше было, не знаю…

– Огромное? – прошелестела губами Конрад. – Но… но это может быть только Смертная Тень, если кто-то сумел привести ее в этот мир. А вдруг даже не одну? Против Тени даже сукр – ничто.

Я тяжело задышала. Как бы намекнуть Инге, что не такой поддержки я от нее ждала?

– Поднимемся, может, обратно в квартиру?

– Тень проходит через любые стены, даже не замечая их, – окончательно добила меня Конрад. – Единственный плюс в том, что они движутся медленно, а поглотив кого-то, и вовсе замирают на время.

Ага, сукр вернулся, что-то прорычал напарнику. Оба вдруг синхронно легли у наших ног. Я подсадила Ингу и попыталась устроиться за ее спиной, как и рассчитывала. Но короткий рык дал мне понять мою ошибку. Я живо вскарабкалась на другого, тут же затряслась – звериное тело подо мной было ледяным, я словно бы в прорубь по пояс погрузилась. И очень твердым.

Инга, подавшись вперед, почти легла грудью на шею чудовища, коснулась пальцами моего плеча.

– Послушай, на самом деле я очень горда, что узнала тебя, – произнесла она таким голосом, будто ее малость придушили. – Это же чудо: встретить ту, о ком в нашем мире слагают легенды. Это честь для меня.

– Эй, Инг, ты чего? – задергалась я. – Ты как будто прощаешься…

– Все может случиться. Я не…

Продолжения фразы я уже не слышала, поскольку псы сразу взяли вертикальный взлет, струя обжигающе холодного воздуха буквально распластала меня по каменно-ледяной спине. Когда же началось движение в сторону парка, я едва не слетела на землю, пришлось искать, за что ухватиться. Ушей у этих тварей не наблюдалось, но пару отверстий на голове я обнаружила, запустила в них пальцы, зажмурилась от ужаса… так, ладно, не скинул сразу, значит, можно.

Когда же я осмелилась приоткрыть один глаз, под нами уже был лес, темный массив с серебристыми вставками озер. Я слышала, как скрипнула моя шея, когда нечеловеческим усилием повернула голову, отыскивая взглядом Ингу. Оценила, что держится Конрад на спине зверя уверенно, ну да, она же всадница и, в отличие от меня, об этом помнит. И тут я еще кое-что заметила.

Прямо на фоне лунного диска следом за нами неслись по воздуху три фигуры. Сперва меня замутило от мысли, что нас догоняют те самые тени. Но удалось разглядеть, что фигуры вполне человеческие, и они летят по небу в тех позах, в каких обычно люди сидят на лошадях, ну или на гигантских псах, как мы: подавшись телом вперед, согнув в коленях ноги и вытянув вперед руки. Но ничего под ними не было, как я ни напрягала взгляд.

– Инга! – завопила я. – Там за нами трое каких-то типов вроде как скачут на ком-то невидимом! Кто они?

– Наверно, это всадники на призрачных конях, наши! – сквозь свист ветра долетел до меня ответ.

– А они на нашей стороне?!

– Не факт, смотря кому служат!

Вот черт!

– Наверно, не враги, иначе не посмели бы увязаться за сукрами! – подумав, снова проорала Конрад. – А что внизу, можешь сказать?!

Стыдно было сознаться, что я и смотреть туда боюсь, пришлось уцепиться покрепче и опустить взгляд. Внизу все еще тянулся лес, но как раз в этот миг сукры вдруг дружно пошли на снижение, и я разглядела поляну, довольно просторную, только очень темную, как будто свет луны не мог ее коснуться. Или словно грозовая туча прилегла на ней отдохнуть. Не успела удивиться этому, как тьма с поляны выплеснулась вверх, прямо нам навстречу.

– Назад! – заорал кто-то позади нас.

И потом еще что-то непонятное, наверно, тоже на языке тварей, то есть сукров. Но те, похоже, не нуждались в инструкциях, потому что рванули вверх и в сторону со скоростью пушечного ядра. И помчались обратно в направлении городских огней.

Но нет, тьма не отставала, мне даже почудилось, что она как-то всасывает воздух, затягивая сукров, потому что движения их замедлялись, взмахи крыльев становились все более судорожными. Может, просто устали, не поймешь. И вдруг летящий на одном уровне с моим сукр, на котором сидела Инга, крутанулся в воздухе и понесся вниз, прямо в эту жуткую черноту.

– Нет, назад, вернись! – заорала я. – Инга!

Но мой сукр припустил с удвоенной силой, я только успела заметить, как троица, с которой мы почти сравнялись, тоже ушла в пике вслед за Ингиным сукром. Мы с псом остались в небе одни. Внизу уже сверкал огнями город, но в глазах у меня неумолимо темнело, в голове нарастал вязкий шум. Я поняла, что теряю сознание, и успела лишь вяло подумать, грохнусь ли теперь вниз или я уже достаточно примерзла к своему транспорту. И все исчезло.

Вот уже много ночей подряд старейшина Владдух, едва стихали голоса на поляне, выходил из своего шатра и медленно, шаркая по траве ослабевшими ногами, брел в сторону конюшни, к началу той самой тропы, на которой последний раз видел своего сына. Его ослабевшие глаза в призрачном свете здешних звезд с трудом различали перемены в селении, перемены безрадостные: большинство забросило свои дома после страшного рассказа тех, кто вернулся из последнего похода сутки спустя после дружины. Теперь вокруг поляны возвышались наспех возведенные крепостные стены с деревянными вышками, на них день и ночь несли стражу юноши и мужчины. Свободные от дозора каждый день под руководством Ждана учились управляться с мечами и кинжалами, полученными из пламени, или биться врукопашную. Пока, правду сказать, больше сами калечились – какие из них воины?

Пара-тройка костров и ночью непременно пылала в разных концах поляны, уставшие печальные голоса выводили слова песен так жалобно, будто давно позабыли, как это делается. Все реже удавалось получать из пламени то, в чем нуждался народ: камни и дерево, оружие и еду.

Переменчивый огонь словно разлюбил то, чем прежде был очарован, и воротил от певцов свой пылающий лик.

Владдух спотыкался, но упорно двигался к лесу, глаза его жадно шарили по темной опушке: вдруг случится чудо и он разглядит там Орлика? Ведь вернулись назад сначала мальчик Видан, потом Ждан, Возгарь и Креслав, и никто из них не сказал, что видел его сына мертвым. Но тщетно – лишь призрачные зверьки, не утратившие и после смерти своего любопытного нрава, то и дело выбегали из леса, даруя старейшине секундную сладость надежды, а потом еще более горькое разочарование и злую тоску.