хотел сказать что-то еще, прежде чем окончательно уйти.

Я почувствовала на своей руке чью-то теплую ладонь. Ладонь Марии. Но сейчас я была не в силах поднять на нее глаза.

— Возвращайся в зал, — сказала она.

— Я не могу. Прости, что лгала тебе. Прости, что все испортила. — Я вытерла глаза и попятилась. — Иди, веселись, праздник еще не кончился. Я люблю тебя. Пожалуйста, просто скажи всем… Если тебя будут спрашивать, скажи всем, что мне очень жаль.

38

ДжЭМС

ИНТ. ДЕТСКАЯ СПАЛЬНЯ ЭВИ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 17 ФЕВРАЛЯ, 19:23

Эви, плотно завернувшись в одеяло, сидит на маленькой односпальной кровати и работает на ноутбуке. Вокруг нее разбросаны бумажные платочки. Она все время проверяет телефон и снова кладет его на место. Раздается стук в дверь, входит мама Эви, держа поднос с чайником и тостами с джемом.

Я слабо улыбнулась вошедшей маме, но не оторвала воспаленных глаз от экрана: мне необходимо было оформить заказ фургона для перевозки вещей. Я уже известила Джейн, что съеду в конце месяца. Она предложила перечислить ей арендную плату чуть позже, после того как найду новую работу, но теперь я уже не знала точно, чего хочу. Добро пожаловать на самое дно, Эви.

Мама поставила поднос на мой старый прикроватный столик.

— Вот, подкрепись. — Она налила нам обеим чай, поставила передо мной тарелку с тостом и протянула чашку, вынудив меня сесть. — По-моему, тебе стоит попробовать поговорить с друзьями.

Я вздохнула и откусила кусочек тоста. В животе заурчало, и я сообразила, что у меня сегодня во рту маковой росинки не было. Я быстро расправилась с тостом.

— Они со мной не разговаривают. Мама, я же загубила Саре свадьбу и наврала им насчет Эго.

Я уже все рассказала маме, и мне пришлось практически конфисковать у нее проездной, чтобы она не смогла отправиться к Эзре.

— Сара едва простила меня за испорченный девичник. А уж вчерашнего они никогда мне не забудут. Я этого и не заслуживаю.

— Ты уверена? — спросила мама, неисправимая оптимистка. Она достала из моего чемодана джемпер и джинсы и положила их на кровать, как будто это могло побудить меня наконец вылезти из пижамы.

Сегодня впервые с того далекого дня, как я переехала в Лондон, чат ДжЭМС молчал.

— Уверена, — ответила я, разламывая пополам второй тост.

Мама выложила поверх маленькой стопки на моей кровати бюстгальтер и расческу, покосилась на меня и добавила дезодорант и зубную щетку.

— Я в самом деле считаю, что тебе следует хотя бы попытаться завести с ними разговор. В конце концов, невежливо заставлять их ждать.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы мамины слова дошли до меня.

— Что? — спросила я.

— Особенно когда они все не пожалели усилий, чтобы приехать сюда, — добавила мама.

Я вскочила, хватая одежду.

— Мама!

Я вошла в гостиную и обнаружила, что трое моих друзей сидят, с трудом умещаясь на мягком двухместном мамином диване, с чашками чая в руках.

— Привет, — пробормотала я, пытаясь улыбнуться.

Посередине расположилась Сара, которой каким-то образом удалось сохранить свадебный лоск в элегантной рубашке и выцветших джинсах. Джереми кивнул мне. Выражение лица Марии я уловить не сумела.

— Эви, — официально произнес Джереми, — входи. Нам всем есть что тебе сказать. Это не займет много времени.

— Потому что я скоро улетаю, — добавила Сара.

Я неуверенно вступила в комнату. От страха у меня засосало под ложечкой. Было слышно, как мама шумно возится на кухне, показывая тем самым, что она оставила нас одних, хотя и не откажет себе в удовольствии подслушать. Я изучала лицо Марии, пытаясь найти в нем ответ на вопрос о том, что меня ждет. Поскольку все молчали, я поспешила нарушить тишину.

— Я понимаю, как ужасно себя вела. Надо было рассказать вам об Эго. Я не должна была допускать того, что случилось вчера. Сара, и вы, ребята, простите меня, пожалуйста.

— Ты была ужасной подругой, — напрямик заявила Сара. — Ты уничтожила мой торт. Нам пришлось купить в «Теско» дюжину бисквитов «Виктория». Все оставшееся время нас снимала сестра Джима. Но хуже всего другое, — продолжала она уже мягче. — Я хотела, чтобы на моей свадьбе присутствовала моя лучшая подруга, Эви. А ты ушла.

— Мне так жаль, Сара, — сказала я, ужаснувшись самой себе. — Я очень гадкая. И совершенно безмозглая. Я бросила тебя.

— Ты бросила нас много месяцев назад, — подала голос Мария.

— Ты была полностью поглощена собой, — добавил Джереми.

— И ты врала нам, — закончила Мария.

— Я знаю, — сказала я, донельзя огорченная болью, отражавшейся на их лицах. — И больше никогда так не поступлю. Клянусь, у меня с Эго ничего не было. Мария, там, на красной дорожке, действительно была я. Чего уж тут скрывать.

— Мы все видели фотографию, — заверил меня Джереми.

— Надо было рассказать вам правду, — убитым голосом произнесла я. — Но я знала, что бы вы мне сказали. И были бы правы. Все закончилось еще до свадьбы Сары, клянусь. Я понятия не имела, что Эго заявится прямо на торжество. Мне не следовало с ним разговаривать. Я должна была сразу же выгнать его. — Я по очереди оглядела друзей. — Знаю, что не заслуживаю этого, но… Как думаете, вы сможете когда-нибудь меня простить? — Я крепко обхватила себя руками, приготовившись к тому, что они скажут. Это были самые близкие мне люди. Я не знала, как жить без них.

— Разумеется, нет! — ответила Сара, и мне с трудом удалось сдержать слезы, которые жгли мне глаза.

Я совершила непоправимое.

Джереми пихнул Сару локтем.

— Мы все были готовы обсуждать условия. Бойкот, выпивка за твой счет в течение года и все такое прочее, — сказал Джереми. Он едва заметно улыбался. — Мы даже составили список.

— А потом на связь вышла твоя мама, — подхватила Мария.

— Она нам все объяснила. Мы знаем, что этот мерзавец без спросу воспользовался твоими текстами, — продолжил Джереми и посмотрел на Сару. — Между прочим, ты тоже меня не спрашивала, когда выбирала мне ту шляпу на свадьбу.

— Нам также известно, что ты уволилась, — сказала Сара, пропустив шпильку Джереми мимо ушей. — И что ты возвращаешься жить к маме. — Она наморщила нос. — Мне было очень трудно на тебя обижаться.

Я уставилась на ребят, едва осмеливаясь верить только что услышанному.

— Так, значит…

— Иди сюда, — велел Джереми.

Они с Марией встали. Мария протянула мне руки, глаза ее заблестели.

Последовала пауза.

— Ладно, — сказала Сара, тоже поднимаясь. — Хотя за торт ты все равно заплатишь.

Я очутилась в тесных дружеских объятиях, которых мне так