побыстрее выяснить, не пытался ли кто-то в последние месяцы искать человека, занимающегося подделкой паспортов, поскольку до сих пор было непонятно, пользовались ли преступники крадеными документами своих будущих жертв или использовали вместо них подделки.

Клёпа, осведомитель Станислава, был невысоким худощавым мужичком неопределенного возраста, вечно хлюпающим носом. Откуда тот получил свою кличку, Крячко не знал, да и не интересовался. А вот о причине непроходящего насморка знал, поскольку изучал личное дело осведомителя. У Клёпы был вазомоторный ринит. Причем в таком запущенном состоянии, что лечение заболевания было очень дорогостоящее, а у осведомителя никогда не было денег. Да он и не пытался избавиться от заболевания, заявляя, что уже привык к нему и не представляет, как можно жить по-другому.

— Зато я никогда не ощущаю, чем в Москве всегда воняет! — гордо заявлял Клёпа, когда кто-то спрашивал его о хроническом насморке.

Как и договорились, он ждал Станислава на привычном месте в Нарышкинском сквере, спрятавшись в тень под дерево и постоянно вытирая мокрый лоб платком. Жару Клёпа страшно не любил и всегда заявлял, что с нетерпением ждет, когда на Земле наступит новый ледниковый период. В московском преступном мире он был достаточно известной личностью, хотя и отсидел только один раз (три года за мошенничество), и был для людей с криминальным прошлым чем-то вроде справочника.

— Мне нужна информация о том, кто и у кого в последние полгода пытался купить поддельные паспорта, — без предисловий начал разговор Крячко.

— Да ты что, начальник?! — возмутился Клёпа. — Вы же сами всех малявщиков в Москве пересажали! Сейчас если поддельные паспорта тут и появляются, то их привозят из Прибалтики или Польши.

— А кто тебе сказал, что я изготовителями интересуюсь? — оборвал его причитания сыщик. — Я же сказал, мне нужны покупатели.

— Так откуда же я их всех знать могу? Тем более за полгода. Да и потом, я же не Центробанк, чтобы через меня информация по всем сделкам проходила, — вновь запричитал осведомитель.

— Клёпа, перестань меня нервировать! — Крячко показал своему агенту кулак, а затем сменил тон. — Что ты себе всегда цену набиваешь? Я и так закрываю глаза на то, что ты пособничеством занимаешься. Думаешь, не знаю, что ты домушникам третьего дня адреса дач трех богатеньких Буратин дал? А ведь они в справочниках не числятся! Если твои клиенты туда полезут, их возьмут. А ты хочешь паровозиком за ними пойти?

Осведомитель в ответ только поморщился.

— Давай я тебе облегчу задачу, — похлопал его по плечу Станислав. — Эти люди, или один человек, за последние полгода могли искать поддельные паспорта минимум четыре раза. Так что информация о них должна в ваших кругах вертеться. Такое ведь нечасто бывает?

— Нечасто, — хмуро согласился с ним Клёпа. — Только они могли один раз найти человека, а потом напрямую работать.

— И ты хочешь сказать, что такую мелочь узнать не сможешь? — ехидно поинтересовался Крячко.

— Я постараюсь, — сдался осведомитель и тут же добавил: — Но ничего не гарантирую!

— Меня такой расклад устроит, — кивнул Станислав и повернулся, чтобы уйти.

— А что там про паровозик? — воскликнул ему вслед Клёпа.

— А это я посмотрю, какие результаты ты мне принесешь, — бросил через плечо Крячко и вернулся в главк.

Правда, раньше, чем он туда добрался, Станиславу позвонил осведомитель, которому сыщик поручил искать Брызгалова. Он сообщил, что мужчина, после того как лишился квартиры, перебрался совсем недалеко — на ту же улицу, но через два дома от прежнего места жительства, и теперь прекрасно существует в обществе пусть и не юной, но такой же асоциальной, как и он сам, особы. Крячко записал адрес, поблагодарил осведомителя и отправился «на край географии» — на улицу Юных Ленинцев.

Станиславу в какой-то степени повезло. Брызгалов и его сожительница сидели почти без денег, ожидая зарплату, а потому уже несколько дней практически не употребляли алкоголь. Ну разве что по стаканчику винца за ужином и еще столько же — перед сном. Оба работали дворниками в местном жилищном кооперативе, начинали свою работу еще на стыке ночи и утра и завершали все дела к обеду, а потому, даже если выходили убирать территорию с похмелья, никого это не тревожило и не волновало — главное, чтобы около домов, которые входили в кооператив, было чисто. И поэтому Брызгалов с новой гражданской женой вели непонятный многим образ жизни: и ложились, и вставали рано, а три дня в неделю — пятница, суббота и воскресенье — были для них запойными, когда оба напивались до такой степени, что еле могли языком ворочать. К удивлению Крячко, Брызгалов не слишком-то переживал ни из-за пропажи жены, ни из-за утраты квартиры.

— Ну если говорить по большому счету, квартира-то была Юлькина, — пояснил сыщику Николай. — Она ей в наследство от бабушки досталась. А когда мы с ней пять лет назад поженились, я ее и уговорил оформить жилплощадь на двоих. А она тогда так в меня влюбилась, что даже и возражать не думала. Так что имела полное право квартиру продать и деньги себе забрать. Только нужно было нормально, а не по-сучьи сделать. Сказала бы, мол, проваливай, Коля, к чертовой матери, ты мне надоел. Я бы и возражать не стал. Тем более мы с ней последний год хуже, чем кошка с собакой, жили. Да и вон, я к тому времени себе уже Маринку завел. — Брызгалов кивнул головой в сторону сожительницы, которая молча сидела рядом. — Так что расстались бы мы с Юлькой в любом случае, поэтому я особо и не переживал. Могу ей спасибо только сказать за то, что, когда квартиру продавала, дала мне неделю на то, чтобы съехать. Так что я свои вещи собрал, да и ее прихватил. Вот только не понимаю, какого хрена Юлька, когда сбежала, даже мамины украшения не взяла?! Они были единственным, что мы не пропили, и тысяч на сто, наверное, тянули. Неужто так сильно от меня избавиться хотела? Хотя не похоже это на нее. Юлька мне не один раз говорила: тронешь мамины драгоценности, я тебя, богом клянусь, первой же ночью и зарежу. И ведь могла! Она баба отчаянная. Я ведь до сих пор эти цацки храню. А вдруг внезапно вернется и их назад потребует?..

— Кому квартиру-то продали? — поинтересовался Крячко, перебив говорливого потерпевшего.

— А хрен знает! Видел мужика только два раза. Первый, когда документы подписывал, а второй раз — когда в последний день проживания ему ключи от хаты отдавал, — хмыкнул Брызгалов.

Путь Николая к пропаже жены и потере квартиры был не совсем похож на историю Зимина, которую знал Крячко. С одним из членов преступной группы Брызгалов