— Попробуй.

— Если окажется, что Кавана с третьего этажа — действительно Тэнго, я бы хотела, чтобы с ним ничего не случилось. А если без жертвы все-таки не обойтись, пусть лучше ею буду я.

В трубке вновь тишина. На этот раз даже ручка не постукивает по столу. Словно Тамару пытается выудить мысль из отсутствия всякого звука.

— Две первые просьбы мне, пожалуй, по силам, — говорит он наконец. — Все-таки это часть моей работы. А вот насчет третьей ничего обещать не могу. Слишком много личного — за границей моего понимания. Опять же, по опыту знаю, выполнять три задачи одновременно — дело не простое. Хочешь не хочешь, придется выстраивать список приоритетов.

— Ну и хорошо. Следуйте вашим приоритетам. Просто имейте в виду, что, пока я жива, мне нужно увидеться с Тэнго. Во что бы то ни стало. Я должна ему кое-что передать.

— Буду иметь в виду — обещает Тамару. — Пока для этого будет оставаться место и время.

— Спасибо, — говорит Аомамэ.

— Обо всем, что ты рассказала, я обязан доложить начальству. Ситуация деликатная. Решать в одиночку я не могу. На этом пока разговор закончим. Из квартиры больше носа не высовывай. Запрись и затаись. Выйдешь — начнутся неприятности. Возможно, уже начались.

— Зато я собрала ценную информацию о противнике. Разве нет?

— Ну, хорошо, — вздыхает Тамару, будто сдаваясь. — Судя по твоим словам, ошибок ты вроде не допустила. Это я признаю. Но расслабляться не советую. Нам до сих пор не известно, что он задумал. Похоже, за его спиной стоит некая организация. Мой подарок еще у тебя?

— Да, конечно.

— В ближайшее время держи его под рукой.

— Хорошо.

Еще одна короткая пауза — и связь обрывается.

Аомамэ погружается в белоснежную ванну, полную горячей воды, и, долго согреваясь, думает о Тэнго. О том, что, возможно, он живет в той старенькой трехэтажке. Она вспоминает неприветливую стальную дверь и табличку с иероглифами «Кавана». Как, интересно, выглядит квартира за этой дверью и что за жизнь там происходит?

Она прикладывает ладони к груди, плавно массирует соски. Те стали большими, твердыми и чувствительными, как никогда. Аомамэ представляет ладони Тэнго — широкие, сильные, нежные. В которых ее грудь, уместившись полностью, млела бы от наслаждения и покоя. Она замечает: ее бюст увеличился. И это не иллюзия — он и правда гораздо мягче и крупнее, чем прежде. Неужели из-за беременности? А может, ее груди выросли сами и беременность тут ни при чем? Просто это — новый цикл моего преображенья?

Она кладет ладонь на живот. Округлость еще почти не заметна. И почему-то все не начнется токсикоз. Но там, внутри — Аомамэ знает это — затаилась моя Кровиночка. Так, может, они жаждут вовсе не моей смерти — они хотят забрать жизнь Кровиночки? Ведь я убила их Лидера. И они хотят, чтобы я расплатилась за это самым дорогим, что у меня есть? От этой мысли ее бросает в дрожь. Во что бы то ни стало нужно встретиться с Тэнго. И вместе защитить Кровиночку — наше самое ценное сокровище. Слишком много важного в жизни у меня навсегда отняли. Но это я не отдам никому.

Она забирается в постель, какое-то время читает, но сон не приходит. Аомамэ закрывает книгу и складывает руки на животе, будто защищая его от внешнего мира. Прижимаясь щекой к подушке, она думает о большой луне, что висит в зимнем небе над детской площадкой. И о второй луне с нею рядом — чуть поменьше, зеленоватой. Маза и Дота. Свет обеих, сливаясь воедино, обволакивает крону дзельквы, растерявшей листву. Наверное, прямо сейчас Тамару размышляет, как разрешить ее ситуацию. Его мыслительный аппарат работает на полные обороты. Брови сдвинуты, шариковая ручка ритмично постукивает по столу. Убаюканная этим ритмом, Аомамэ погружается в сон.

ТЭНГО

Где-то в закоулках головы

Зазвонил телефон. На будильнике — 02:04. Ночь с воскресенья на понедельник. Вокруг, разумеется, царила тьма, и до сих пор Тэнго спал — глубоко, спокойно, без сновидений.

Первое, что пришло ему в голову, — наверное, Фукаэри. Звонить в такое нелепое время, пожалуй, может только она. Или Комацу — любитель обращаться с чужим временем, как с личной игрушкой. Но этот звонок звучал совсем не в духе Комацу. Слишком настойчиво и деловито. Да и с Комацу они уже обсудили все, что нужно, каких-то несколько часов назад.

Можно, конечно, послать звонок к черту и спать себе дальше. Если честно, именно этого и хотелось. Но проклятый телефон не умолкал-, будто лишая Тэнго выбора. Словно собрался так и трезвонить до рассвета. Пришлось выползти из-под одеяла и, спотыкаясь обо что ни попадя, добраться до аппарата.

— Алло… — произнес он, еле ворочая языком. В голове вместо мозга размораживался какой-то салат-латук. Бывают на свете люди, которые не знают, что латук нельзя морозить, иначе он теряет всякий вкус. Именно в незамороженности его основное кулинарное достоинство.

В трубке он услышал шум ветра. Капризного ветра, что несется по узкой долине, взъерошивая шерсть оленей, пьющих прозрачную воду из горного ручья. Но оказалось, это не ветер, а чье-то дыхание, усиленное трубкой в несколько раз.

— Алло! — повторил Тэнго. Телефонные хулиганы? Или просто линия неисправна?

— Алло, — отозвались в трубке. Женский голос, вроде незнакомый. Не Фукаэри. И не замужняя подруга.

— Алло! — в третий раз сказал он. — Кавана слушает.

— Тэнго, — произнесла собеседница. Похоже, контакт состоялся. Но с кем, Тэнго пока не понял.

— Кто вы?

— Куми Адати, — услыхал он в ответ.

— Ах, это ты? — отозвался Тэнго. Молоденькая медсестра Адати, в чьем доме слышно, как ухает филин. — Что случилось?

— Спишь?

— Ага, — сказал он. — А ты?

Идиотский вопрос. Еще только спящие не звонили ему по телефону. Что спрашивать? Наверно, все из-за размороженного латука…

— Дежурю, — ответила она. И легонько откашлялась. — Слушай. Господин Кавана только что умер.

— Господин Кавана умер? — переспросил он, не понимая. Что за бред? Ему сообщают о его собственной смерти?

— Тэнго. Твоего отца больше нет, — поправилась медсестра.

Без какой-либо нужды он переложил трубку из правой ладони в левую.

— Больше нет, — эхом повторил он.

— Я дремала в комнате отдыха. Во втором часу позвонили из палаты твоего отца. Я удивилась, ведь он все время был без сознания, — кто же нажал кнопку? Но сразу побежала к нему. Прибегаю — а он уже не дышит, и пульса нет. Разбудила дежурного врача, сделали все, что могли, — бесполезно…

— Ты хочешь сказать, отец сам нажал кнопку вызова?

— Скорее всего. Больше некому.

— Причина смерти? — спросил Тэнго.