— Отец ваш при жизни хотел, чтобы похороны состоялись как можно скромнее, без излишеств. Гроб — самый обычный, для кремации сгодится, и ладно.

Просил обойтись без алтаря, церемонии, чтения сутр, посмертного имени, венков и надгробных речей. В персональном захоронении также не нуждался. Урну с его прахом распорядился оставить в каком-нибудь общем склепе на территории этой лечебницы. Поэтому если у вас нет возражений…

Прервавшись на полуфразе, он выжидательно посмотрел на Тэнго.

— Если такова воля отца, у меня возражений нет, — глядя в его большие черные глаза, ответил Тэнго.

Распорядитель кивнул и опустил взгляд:

— Значит, сегодня, как и планировалось, состоятся поминки и прощание с усопшим. Гроб с телом будет размещен в ритуальном зале нашей компании. Поэтому, если позволите, сейчас мы перевезем останки туда. Завтра в час дня в одном из ближайших крематориев они будут преданы огню. Не возражаете?

— Не возражаю.

— Вы будете присутствовать на кремации?

— Буду.

— Хорошо, — с некоторым облечением произнес распорядитель. — В таком случае, список услуг, оговоренный с вашим отцом при жизни, никак не меняется. Рассчитываем на ваше одобрение.

Задвигав длинными пальцами, как насекомое конечностями, он вынул из папки накладную и передал Тэнго. Хотя Тэнго ничего не смыслил в похоронном бизнесе, он с первого взгляда понял, что расходы предполагаются минимальные. И, разумеется, возражений не имел. Одолжив у собеседника шариковую ручку, он расписался на документе.

Адвокат явился чуть раньше трех — и несколько минут болтал при Тэнго с распорядителем похоронной конторы о чем-то своем. Они перекидывались короткими фразами, как профессионал с профессионалом.

О чем, Тэнго толком не понял. Слишком давно были знакомы эти два жителя городишки, где все знают всех.

Сразу рядом с покойницкой обнаружились неприметные двери черного хода, за которыми ждал фургон похоронного бюро. Все его окна, кроме водительских, были темными; на иссиня-черном корпусе — ни надписей, ни эмблем. Худощавый распорядитель с седым шофером переложили тело отца Тэнго на свою каталку и отбуксировали к фургону. Особый дизайн машины — с высоким потолком и выдвижными рельсами — позволил без труда погрузить каталку внутрь. Задний люк с деловым безразличием захлопнулся, распорядитель вежливо поклонился Тэнго, и фургон отъехал. Все четверо оставшихся — Тэнго, адвокат, сестры Тамура и Оомура — проводили черную «Тойоту» поклоном со сложенными ладонями.

С адвокатом Тэнго беседовал за столиком в дальнем углу столовой. На вид адвокату было лет сорок пять, и, в отличие от работников похоронного бюро, он оказался очень даже упитанным. Настолько, что подбородок почти не угадывался в складках на шее. Даже в холодный зимний день лицо его лоснилось от пота. Можно представить, как он страдает летом, подумал Тэнго. От серого шерстяного пиджака резко пахло нафталином. Над миниатюрной физиономией вздымалась неестественно пышная черная шевелюра. Веки тяжелые и опухшие, глаза точно щелочки. Но взгляд, если присмотреться, довольно приветливый.

— Ваш отец поручал мне составить его завещание. Впрочем, от слова «завещание» вам не стоит ожидать чего-то серьезного и значительного. Оно не из тех, о которых пишут в детективах. Скорее, похоже на простенькую записку. Пересказываю содержание в двух словах. Во-первых, определяется план организации похорон. Насколько я понял, представитель похоронного бюро это вам уже изложил, не правда ли?

— Да, я в курсе. Скромные похороны.

— Хорошо, — кивнул адвокат. — Именно этого и желал ваш отец. Обставить все как можно скромнее. Похоронные расходы уже покрыты за счет его сбережений, а лечение оплачено из страховки, которую он перевел на счет этой лечебницы, как только сюда устроился. Все организовано так, чтобы вы, господин Тэнго, финансового бремени не испытали.

— То есть… Я никому не буду должен?

— Именно так. Все оплачено заранее. Кроме того, на счету вашего отца в почтовом отделении Тикуры осталась некая сумма, которая принадлежит вам как наследнику. Для этого вам придется переоформить счет на себя. Понадобятся справка о снятии отца с гражданской регистрации, копия выписки из вашей родословной книги, а также свидетельство о подлинности вашей печати. С этими бумагами вы обратитесь в почтовое отделение и подпишете то, что вам скажут. Думаю, времени это займет немало. Как вы знаете, японские банки и почтовые службы весьма придирчивы при оформлении документов…

Адвокат достал из кармана огромный белый платок и вытер пот со лба.

— Вот, пожалуй, и все, что я должен вам сообщить относительно передачи наследства. Ничего другого, кроме сбережений на счету, ваш отец не оставил — ни страховки на случай смерти, ни акций, ни недвижимости, ни драгоценностей, ни антиквариата. Все очень прозрачно, никакой возни.

Тэнго молча кивнул. Отец и после смерти оставался в своем репертуаре. Однако перспектива унаследовать отцову сберкнижку подавляла его. Словно на Тэнго набросили сразу несколько мокрых и тяжеленных шерстяных одеял. Такое наследство ему получать не хотелось. Но не рассказывать же об этом толстяку-адвокату с пышной прической и приветливым взглядом.

— А кроме этого, я принял от вашего отца на хранение пакет. И теперь привез его, чтобы вам передать.

Пухлый пакет из плотной рыжей бумаги был туго перемотан широким скотчем. Толстяк-адвокат достал его из черного портфеля и выложил на стол.

— Этот пакет я храню с тех пор, как поговорил с господином Каваной сразу после его прибытия в санаторий. Тогда он пребывал еще в полном сознании. Не без рецидивов, разумеется, но в целом жил полноценной жизнью. Тогда-то он и попросил меня в случае его смерти передать этот конверт законному наследнику.

— Законному наследнику? — слегка удивился Тэнго.

— Да, именно так. Никого конкретно по имени он не назвал. Но ведь вы — его единственный наследник, верно?

— Насколько я знаю — да.

— Тогда я должен вручить это вам, — сказал адвокат, подвигая к Тэнго конверт. — Вы не откажетесь расписаться в получении?

Тэнго расписался на какой-то бумажке. Канцелярский конверт на столе выглядел слишком безликим. Ни на лицевой стороне, ни на обратной ничего не написано.

— У меня вопрос, — сказал Тэнго. — В ваших разговорах отец хоть раз называл мое имя, Тэнго Кавана? Или хотя бы произнес слово «сын»?

Задумавшись, адвокат снова полез в карман, достал платок и вытер пот с физиономии. Затем покачал головой:

— Нет. Господин Кавана употреблял только термин «законный наследник». И по-другому никак не называл. Я запомнил, поскольку меня самого это несколько удивило…

Тэнго молчал.

— Но сам господин Кавана прекрасно знал, что законный наследник у него только один, — продолжил адвокат вкрадчиво, словно ища компромисс. — Просто в беседе ни разу не упомянул вашего имени, вот и все. А что? Это вас беспокоит?