Ансгер протёр глаза, но наваждение не исчезало: рядом с ним находился дряхлый старец, согнувшийся едва ли не втрое под грузом прожитых лет.

Глава

XXXVI

Пленника немедленно доставили к шатру Златоликого Короля, дабы он мог предстать перед владыкой Айлестера и большей части Эйре и Нейстрии. Дитнол Норс, придя в сознание, с трудом управлял собственными, совершенно непослушными после полученного удара, мышцами, и большую часть пути его просто тащили волоком два плотных, покрытых буграми мышц, тролля. Эти уродливые существа, несмотря на то, что ростом едва доставали ему до плеча, обладали выдающейся, по любым меркам, силой и почти не замечали тяжести своей ноши. Пленник, даже если бы и сохранил способность сопротивляться, наверняка, горько пожалел бы о подобной попытке в тот же миг, когда отважился на неё. Норсу оставалось лишь рассчитывать на то, что в будущем ему представится благоприятный для побега момент.

Впрочем, особо надеяться на подобную удачу не приходилось: обычно Златоликий Король, сведущий в тёмном искусстве магии, приносил пленников в жертву фоморским божествам, а их плоть отдавал своим кровожадным подданным для употребления в пищу.

Норс отлично знал, насколько страшная уготована ему участь, однако будущее сейчас его интересовало в наименьшей степени – настоящее являлось само по себе столь болезненным, что те немногие слабые мысли, которые зарождались в его голове, не могли проникнуть сквозь кровавую, наполненную звоном, пелену. Наконец, его, словно тушу, бросили у чьих-то ног, обутых в кожаные сапоги. Норс, даже не ощутив боли при падении, исполнился радужных надежд: в конце концов, сапоги носили люди, а значит, он мог рассчитывать на то, что его не убьют на месте.

– Златоликий Король желает видеть его немедленно, – сиплый голос, принадлежавший, судя по всему, человеку, вселил в душу Норса ожидание лучшего. Приободрившись, он даже нашёл в себе силы, чтобы посмотреть на обладателя сиплого голоса.

Зрелище, открывшееся его взгляду, принудило Норса застонать: вооружённому алебардой существу было так же далеко до человека, как бывшему редактору – до должности гросс-коммандера95. Стражник, отличавшийся гигантским ростом, тем не менее, стоял на двух ногах, затянутых в жёлто-зелёные брюки из крашеной кожи, а из сверкающей кирасы панциря торчали рукава кожаной же полосатой красно-белой рубахи. Голову его венчал украшенный плюмажем стальной шлем, формой напоминающий лодку с задранными носом и кормой, на которую взгромоздили гору поклажи. Вооружение, состоявшее из алебарды и кинжала, показалось Норсу существенно лучшего качества, нежели то, которым пользовались в армии Лорда Стеклянный Глаз.

Сам же стражник, вопреки первому впечатлению, не принадлежал к человеческой расе: на этот очевидный факт указывала тёмно-зелёная кожа лица, разделённая на множество овальной формы сегментов. Ладони, напротив, сохраняли белый цвет, хотя также были чешуйчатыми. Глаза – янтарного цвета, с огромным миндалевидным зрачком. Вместо носа на вытянутом вперёд лице виднелось лишь два отверстия; когда страж говорил, изо рта высовывался тонкий, и вместе с тем невероятно длинный, фиолетового оттенка раздвоенный язык, совсем как у змей. Необычной форме последнего он, вероятнее всего, и был обязан своим сиплым, то и дело срывающимся на шипение, голосом.

Тролли, прорычав несколько неприязненных, как показалось Норсу, фраз на уродливой, трудной для восприятия, смеси кэлтарна и фоморского, удалились. Почти тотчас же его бесцеремонно поставили на ноги и привели в чувство несколькими звонкими пощёчинами. Когда Норс нашёл в себе силы выругаться в ответ, один из стражей, ростом превышавших септфут96, удовлетворённо осклабился.

– Жив, подонок, – прошипел он. – Готовься предстать перед своим законным правителем, мерзавец!

Норс, чьи ноги на мгновение беспомощно повисли в воздухе, решил не оспаривать данное, весьма неоднозначное во всех отношениях, утверждение. В конце концов, Златоликий Король являлся подлинным владыкой Айлестера: поговаривали, на некоторых территориях, где мощность Свечения заметно выше, чем в Эйре, сменилось несколько поколений под его властью.

Стражник отпустил Норса, позволив тому самостоятельно удерживать вертикальное положение: пленник, несмотря на предпринятую героическую попытку, почувствовал себя так, будто пьян и не может устоять на почему-то раскачивающейся земле. Сильная рука в красном-белом подхватила Норса под локоть и потащила к видневшемуся неподалёку огромному шатру.

Проникнув за оцепление, состоявшее из таких же змееподобных стражей в шлемах и панцирях, Норс мог рассмотреть это сооружение, являвшееся, несомненно, шедевром современной архитектуры. Центральная – и наиболее крупная – его часть, возведённая из изумрудно-зелёной, расшитой золотом, парчи, в высоту достигала размеров двухэтажного дома, в то время как длина её, равная едва ли не массфуту97, производила весьма внушительное впечатление. По сторонам, подобно бастионам, шатёр окружали восемь ориентированных по сторонам света округлых сине-серебряных башенок с высокими конусовидными крышами. Их украшали чередующиеся полосы разнообразных цветов – гелиотропового, шоколадного, ультрамаринового, жемчужного и других оттенков, которым Норс не мог даже найти подобающего названия. Завиваясь, подобно спиралям, они напоминали о рожках с мороженым.

Не успев выразить своё восхищение столь впечатляющим – и одновременно бесполезным – творением искусства, Норс очутился в прихожей. Спросив разрешения, страж втащил пленника в просторный зал. Ярко освещённый колдовскими огнями, зависшими под потолком, тот вполне мог претендовать на то, чтобы именоваться тронным. По крайней мере, трон – дубовое кресло, щедро украшенное золотом – там присутствовал.

– Можешь оставить нас, – произнёс сидевший на троне властитель. – Я хочу допросить этого изменника самостоятельно.

Страж молча удалился, оставив поражённого Норса разглядывать того, чьё имя давно превратилось в легенду. Несомненно, Златоликий Король заслужил своё прозвище: на голове у него находился закрытый шлем из чистого золота, сам по себе представлявший собой произведение искусства. Выполненная рукой неизвестного мастера, густая грива чеканных «волос» достигала плеч; в них виднелся платиновый венец с восемью пиками, украшенными крупными драгоценными камнями, каждый из которых стоил целое состояние. Черты лица, выполненные с мельчайшими подробностями, поражали своим благородством. Высокий, широкий лоб, переходивший в прямой, впрочем, не без с маленькой горбинки, нос, прекрасно дополняли узкие, но твёрдые, скулы. Полноватые, надменные губы, скрытые в кудрявой бороде, удивительно хорошо смотрелись на этом прекрасном лице; даже непокорная прядь, выбившаяся из-под короны, не портила впечатления – скорее наоборот, придавала золотому лицу неповторимое обаяние и мальчишеское озорство, даже удаль.

Исключительное изящество этой короны-маски поразило воображение Норса: она выглядела как живая. И из её глазниц на Норса смотрели глаза живого человека – тёмно-серые, почти голубые. Исполненный высокомерия, к которому примешивалась капелька чуть снисходительного любопытства, их взгляд, казалось, проникал в самые сокровенные тайны души.

Норс, приученный за долгие годы воинской службы не задавать вопросов, молчал, превосходно понимая: малейшего раздражения правителя достаточно, чтобы пленника предали смерти. Тишина, становившаяся