— Невозможно! Я встретил твою мать всего год назад, а тебе, по виду, больше двадцати…

— На самом деле ничего невозможного в этом нет: там, где я родилась и росла, время течет иначе — намного быстрее. У вас прошел год, а у нас — больше двадцати. Таким образом, если перевести в человеческий возраст, мне сейчас примерно двадцать три года.

От ее слов я опять выпал в осадок. Не думал, не гадал — и вдруг сразу взрослая дочь! Я помолчал, переваривая эту ошеломляющую новость, а потом, глубоко вздохнув, произнес:

— Ну что ж, рассказывай: где это — у вас?

— Сложно объяснить, а тебе будет не менее сложно понять. Назову это другим миром.

— С ума сойти!

— А разве мало невероятного произошло в твоей жизни за этот год? — Тут она хитро улыбнулась. — Если хочешь, сделаем тест на отцовство, только ваши генетики действительно могут сойти с ума, взглянув на мой генокод. Я ведь только наполовину человек.

— А другая половина?

— Наша раса называется «криги».

— Вы — инопланетяне? Или…

— Или. Только давай подробности оставим на потом. Не многовато ли будет для первого раза?

А вот с этим я был категорически не согласен. Несмотря на потрясение, во мне проснулась неуемная жажда новой информации, причем в любом количестве.

— У меня столько вопросов к тебе, Моргана! Даже не знаю, с чего начать…

— Взаимно, папочка! Мне тоже многое надо узнать о тебе и этом мире.

От ее «папочка» меня слегка покоробило. Странно было слышать такое обращение от девушки, которая выглядит младше всего на несколько лет.

— Моргана, ты только, пожалуйста, не обижайся, но пока воздержись от такого обращения ко мне…

— Трудно воспринимать меня как дочь? — догадалась она.

— Да. Понимаешь, я не видел тебя младенцем, не видел, как ты росла…

— Жалеешь, что пропустил пеленочную стадию? — усмехнулась Моргана. — Мне казалось, что для мужчин это идеальный вариант — сразу готовая, дееспособная дочь, без всяких забот с образованием и воспитанием.

Несмотря на то что поводов для удивления у меня сегодня было более чем достаточно, ее тирада меня все же крайне удивила.

— Поразительно! Ты рассуждаешь, как стопроцентный человек!

— Ну нравится тебе это или нет, но я все-таки твоя дочь, со всеми вытекающими отсюда последствиями. К тому же прими к сведению — у чистокровных кригов весьма схожее отношение к проблеме воспитания детей. Я считаю, что в своем эгоизме все разумные расы одинаковы, и удивляться тут нечему. А все, что я знаю о людях, — это целиком моя заслуга. Мать никогда не поощряла моего интереса, так как у нее на меня были определенные виды и она не хотела, чтобы я отвлекалась.

— Ты говоришь в прошедшем времени. С ней что-то случилось?

Моргана хмыкнула:

— Случится с ней, как же! Жива-здорова, вся в своих честолюбивых планах.

— Она знает, что ты здесь?

— Пока нет, но скоро догадается и, надо полагать, придет в ярость.

— Тебя это волнует?

— Нисколько. Мамочкины интриги, борьба за власть… все это может подождать. Времени у нее полно — целая вечность. А у тебя — нет. Ты — смертный, к сожалению. Пока мне интересно, я буду с тобой. Хочу здесь задержаться, чтобы получше узнать тебя и этот мир.

— Но что именно тебе интересно?

— Ваши человеческие чувства. Ведь эмоциональный спектр кригов очень беден: злоба, алчность, жажда власти, месть, иногда — похоть. Мне этого мало. Твоя кровь обеспечила мне более широкие интересы и возможности. Я хочу все испробовать. Почувствовать себя человеком, если угодно.

— Ну что же, рад буду помочь.

— Спасибо. — Она бросила на меня испытующий взгляд. — А ты не боишься Лилит?

— Не слишком. А что, стоит?

— Пожалуй. Ты, конечно, весьма силен, но криги — очень опасные существа, особенно когда в ярости. А мать, честно говоря, вполне может заиметь на тебя зуб из-за моего бегства. Между прочим, она в нашей расе не из последних: принадлежит к высшей касте — архам. У нее могучий интеллект и много способностей, которые вы бы назвали сверхъестественными. Однако я тебя в обиду не дам, можешь мне поверить.

— Не знаю почему, но верю. Кстати, откуда ты так хорошо знаешь наш язык? Ведь мать не поощряла твоего интереса к Земле?

— Твоя кровь, папа. Такую базовую информацию мы умеем получать из собственного генокода — я же наполовину человек. А если захочу, смогу быстро освоить любой из языков, которые в ходу в вашем мире. Мне на это потребуется всего несколько часов.

— Занятно, — произнес я задумчиво. — У нас столько отличий, однако биологически мы совместимы. Как иначе твоя мать смогла бы родить от меня ребенка?

Моргана кивнула:

— Должна тебе сказать, что у криганской женщины больше шансов родить от низ… гм… человека, чем от мужчины своей расы, так как среди последних большинство бесплодны. Естественный биологический регулятор численности, обусловленный чрезвычайно долгим сроком нашей жизни.

— То есть среди вас много полукровок?

— Нет. В таком союзе гены кригов стопроцентно доминантны. Рождается всегда чистокровный криг.

— А как же ты?

— Все дело в тебе, папочка. Э-маги — исключение. Среди человеческой расы они — аномалия, отклонение от нормы. Мать знала это, когда хотела родить от тебя ребенка. Ей надо было, чтобы я унаследовала твою Силу. И это получилось.

— Вот это да! То есть ты — тоже Э-маг?

— Да, хотя моя Сила все же меньше твоей, так как произошло смешение генов. Зато у меня полно других талантов.

— Ничуть не сомневаюсь.

Я посмотрел на нее и внезапно почувствовал гордость, что оказался причастен к рождению такого совершенного создания. Гордость и какую-то инстинктивную нежность, хотя до сих пор не мог разумом полностью осознать, что эта дерзкая и независимая красотка — мой ребенок. Возможно, мое естество наконец услышало тот самый зов крови, о котором говорила Моргана, и я почти физически ощутил возросший приток позитива, источником которого стали мои пробудившиеся отцовские чувства. Я давно понял, что характер воздействия положительной энергии зависит от эмоциональной окраски состояния, в котором Э-маг находится в данный момент. Иначе говоря, энергия любви физической, любви родственной или та, что направлена на исцеление, — это абсолютно разные вещи. И если с некоторых пор положительные волны, возникающие из моих естественных желаний по отношению к женщинам, я старался блокировать, так сказать, во избежание, то в большинстве других случаев такой необходимости не было, если, конечно, положительная энергия не требовалась мне на что-то конкретное, а потому не хотелось ее тратить. Вот и в этот раз сдерживать теплую волну отцовских чувств я не стал, а позволил им излиться на дочь, понимая, что никаких плохих последствий это за собой не повлечет.