— Протокол оформлю, за нападение приисполнении.

— Тю, дурак! — заржала опять украинка.

— Шаурму ешь, — перевесился через прилавокпродавец, — подбирай и кушай, пожалста!

— Отвянь, — велел ему парень в форме.

— Нэт, дарагой, тавар прапал! Платыт надо.

— Гейдар! — взвыл милиционер. — Че туттворится? Разберись!

— Мама, какие песики! — затараторил тоненькийдетский голосок. — Их продают, да? Давай купим вон ту, рыжую!

Я повернула голову и увидела Рейчел, Рамика ичерную собачку, мирно сидевших около прилавка с шаурмой. Очевидно, в процессебитвы за батон псы успели подружиться, и сейчас они, одинаково алчнопосверкивая очами, косились на валявшиеся довольно далеко от них трубочкишаурмы. Стихийно образовавшаяся стая ждала подходящего момента для нападения нахарчи.

— Нет, котик, — ровно ответил женский голос, —это несчастные бездомные собачки, их купить нельзя.

Неожиданно над площадью повисло молчание —всего на секунду! — и тут на сцену выступило новое действующее лицо. Качающейсяпоходкой к ларьку с лепешками подошел парень, по виду студент, и он, громкоикнув, сказал:

— Мне с мясом, свежим! Вон из той собачкисделайте, рыжей, она самая спелая.

— Рейчел, — в ужасе завопила я, — беги к маме!

Стаффордшириха прижала к голове уши и поползлана животе… в сторону рассыпанной шаурмы.

— На что намекаешь? — разом потеряв акцент,возмутился продавец. — Моя еда из баранины!

— Да? — совершенно искренно удивился парень. —А зачем тогда тут псовая выставка? Да…

Договорить он не сумел. Черная собачка,испугавшись, что Рейчел сейчас слопает всю вкуснотищу, опрометью бросиласьвперед и толкнула подвыпившего молодого человека. Студент, боясь упасть,ухватился за палатку, в которой от души веселилась торговка ерундой. Раздалсяхлопок, и еще один бело-синий шатер рухнул.

И тут временно охватившее всех оцепенениесловно сдуло ветром.

— Положьте на место апельсины! — завизжалапродавщица в валенках и бросилась к людям, которые споро запихивали оранжевые«мячики» в свои сумки.

— Гейдар! — орало из-под обрушившейся палатки.

— Иди наведи порядок! — велел ему мент.

— Сам работай! — огрызнулся парень.

— Значит, моя шаурма из собачатины? — бросилсяк студенту торговец.

— Ща своих позову… — пообещал мент.

Гейдар крикнул что-то на непонятном языке,из-за палаток, словно тараканы из укрытия, начали выскакивать черноволосыепарни. Сержант отчаянно засвистел, от метро в нашу сторону понеслась тройкаментов. Торговка апельсинами пихнула бабу, пытавшуюся убежать с набитой сумкой,женщина, не разобравшись, что к чему, стукнула своей нелегкой торбой торговцашаурмой, и в мгновение ока вспыхнула драка. В воздухе летали фрукты, домашниетапки, игрушки, банки, стоял густой мат и раздавались гортанные вопли. Ележивая от переживаний, я схватила Рейчел за шею и, присев позади собаки, сталапропихивать ее сквозь толпу, бесконечно повторяя:

— Простите, мы ни при чем! Мы журналисты! Мыиз газеты! Извините, мы ни на чьей стороне! Пресса! Служебная собака главногоредактора!

Выбравшись из гущи событий, я допинала Рейчелдо подъезда и увидела там Лизу и Настю, которые держали Рамика.

— Вот это драка! — восхищенно заявила Лиза. —Кирюха обзавидуется, что его не было!

— Никогда такой не видела! — вторила Настя.

— Вы целы? — нервно поинтересовалась я.

— Ага, — закивали девочки.

— Простите, гражданочка, — раздался за спинойсуровый голос. Такой мог принадлежать лишь представителю закона.

Я подскочила, словно укушенный змеей заяц, —ну вот, пришел час расплаты! Сейчас меня заставят платить за апельсины, шаурму,поваленные палатки…

— Мы ни при чем! — бойко затараторила я. —Наши собаки к метро не бегали, тут давно стоим, никакой свары не видели, столыне опрокидывали, шаурму не жрали и…

Аргументы исчерпались, я обернулась и увиделамужчину — того самого, с кражи батона у которого и началась вся кутерьма.Только сейчас он держал под мышкой черненькую собачку, ухитрившуюся опередитьРейчел.

— Вот, — протянул он мне животное, — берите.

— Зачем? — попятилась я.

Дядька потрогал свободной рукой заплывающийглаз.

— М-да… досталось мне… И чего я за вамипобежал? Эка беда, батон сперли. А вы хороши! Двух псов утащили, чтоб их людине обидели, а самую маленькую собачку кинули.

— Она не наша! — влезла в разговор Лиза.

— Чья же? — удивился собеседник.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Лиза, Настя,домой!

Девочки послушно вошли в подъезд, собакипорысили за ними.

Дома я впряглась в хозяйственные хлопоты. Приотсутствии СВЧ-печки разогревание ужина превратилось в проблему, а еще страшнораздражал Виктор Николаевич, включивший в гостевой комнате телевизор на полнуюмощь. Я уже хотела возмутиться, но тут же удивилась:

— У нас работает телик?

— Купила новый, — пояснила Катюша, — час томуназад привезла.

— И отдала его незваному гостю?

— Виктор Николаевич болен, — вздохнула Катя, —пусть смотрит.

— А долго он еще у нас болеть будет? —обозлилась я.

— Надеюсь, лет десять, — сообщила Катя.

У меня выпала из рук поварешка.

— Сколько? Это немыслимо!

— Ты о Викторе Николаевиче спрашивала? —заморгала Катя. — Или о телевизоре?

Я подняла разливную ложку.

— В понедельник из командировки вернется ЛевСергеевич, — продолжила подруга, — он считается лучшим специалистом поамнезиям. Проконсультируемся у него, тогда и поймем, как вести себя дальше.

— Лампудель, — донесся из прихожей голосКостина, — иди сюда!

Крайне недовольная тем, что сварщик на правахнедужного стал обладателем единственного работающего в доме телика, я выбежалав холл и увидела Вовку.

— Сделай одолжение, — попросил майор, —раздень меня.

— Догола? — ошарашенно уточнила я. — Право,неудобно.

— Лапудель, не идиотствуй. Видишь, какие уменя руки грязные? Куртку стащи, — велел Костин.

— Где ты так извозился?