— Ты не знаешь, сколько агентов сейчас находится в Асаде? И я тоже не знаю, — поспешно добавляет она, заметив мой цепкий взгляд на своем лице. — Нельзя недооценивать ЦРУ. У них уже есть договорённость с Искандером. Им не нужен новый наследник… Я не буду этого делать, — упрямо обхватив себя руками, подводит итог Эйнин.

— Ты сделаешь это! — с нажимом заявляю я.

— Скажи, зачем? — толкнув меня ладонями в грудь, восклицает Эйнин. — Какая цель? Это даже звучит безумно!

— Доверься мне, малышка, — перехватываю её запястья и нежно сжимаю.

— Нет. Не в этот раз, — тряхнув головой, стоит на своем Эйнин.

— Ты должна слушаться мужа, — напоминаю я с легкой улыбкой. Меня трогает ее страх за меня, искренний и настоящий. — Моя Медина испугалась? Разве я хоть раз подвел тебя?

— Однажды ты уже был ранен у меня на глазах. Второго я не хочу. — Она судорожно вздыхает и, вздернув свои руки, отворачивается, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы. Я мягко сжимаю ее дрожащие плечи, привлекая к себе.

— Сделай это для меня, Эйнин, — заключая жену в объятья, убеждаю я тихим ласковым голосом. — Без вопросов и сомнений. Ты говорила, что веришь в меня. Докажи.

— Это нечестно, — она качает головой, вздрагивает всем телом, я обнимаю ее крепче.

— Я люблю тебя, Эйнин. Не нужно бояться, — нежно говорю я, и она начинает дрожать с новой силой.

— Я тоже тебя люблю. Именно поэтому не могу, — сдавленно отвечает Эрика. — Не проси, Джамаль.

— Я вернусь. Я обещаю, — шепчу хрипло, зарываясь лицом в ее волосы. — А потом мы полетим вместе на твой сказочный остров, где будем только вдвоем целый месяц или даже два.

— Ты специально это говоришь… — горько вздыхает Рика. Я осторожно разворачиваю ее к себе, обнимаю, поглаживая ладонями напряжённую спину.

— Помнишь, ты сказала, что никогда бы не приехала ко мне, если бы не задание? — спрашиваю я, глядя в блестящие испуганные глаза.

— Сейчас я не на задании. Я твоя жена. Третья, мать твою, — неожиданно раздражается Эрика.

— Не ругайся, малышка, — я целую ее в макушку, с наслаждением вдыхая аромат ее волос. — Ты бы приехала, Эйнин. И недели бы не прошло.

— Нет.

— Да. Просто поверь мне на слово, — уверенно улыбаюсь я. — Пойдем, — властно беру ее ладонь, переплетая наши пальцы. — Ты должна верить мне. На кону жизни сотен и тысяч детей и женщин и их свобода. Ты ещё помнишь об этом?

— Как я могу забыть? — Эрика с возмущением вырывается, но я снова ловлю ее, обнимая за плечи.

— Я нашел Эмилию, — говорю я тихо, решив использовать последний сокрушающий аргумент.

— Что? — она замирает, резко остановившись, и, вскинув голову, ошеломленно смотрит мне в глаза. — Как?

— Я расскажу после того, как ты выполнишь мою просьбу, — взяв Рику за локоть, быстрой походкой веду ее к дальней беседке, скрывающейся за раскидистыми пальмами. Когда мы заходим внутрь, она поднимает на меня нерешительный взгляд, открывая рот, чтобы снова озвучить свои сомнения.

— Никаких вопросов, Эйнин, — опережаю я. — Даю слово, что мои действия не нанесут вреда невинным людям.

— А тебе? — едва слышно спрашивает она.

— И мне тоже, — удерживая ее взгляд, твердо киваю я. Рика задерживает дыхание, какое-то время напряженно всматриваясь в черты моего лица, словно пытаясь найти там подтверждение своим страхам. — Звони, — уверенно киваю я. Не разрывая зрительного контакта с закипающими в глазах слезами, Эрика нажатием пальца снимает блокировку с телефона и набирает номер…

У нее не было ни одного шанса ослушаться меня. Я бы все равно заставил Эйнин выполнить мою просьбу, какой бы дикой и нелогичной она ей ни казалась. Эрика молчит и кусает губы, пока мы возвращаемся обратно в дом.

— Я не уверена, что мне поверили, — роняет она отстранённым тоном, когда мы поднимаемся на крыльцо.

— Это неважно. Информацию проверить они обязаны, — распахиваю перед Эрикой дверь. Она окидывает меня хмурым долгим взглядом, прежде чем войти. Она имеет право злиться. То, что я не открываю ей мотивов своих действий, наталкивает Эйнин на неверные мысли. Мое молчание — не вопрос доверия. Я не имею права разглашать секретную информацию высшего уровня. Слишком велик риск. Для нее.

— Расскажи мне про Эмилию, — требует Рика, как только мы снова оказываемся в спальне. Я захожу за барную стойку и беру с подноса свой остывший кофе, делаю большой глоток, опираясь локтем на столешницу.

— Я видел, как купили Эмилию во время аукциона.

— Ты говорил, — кивает Эйнин, направляясь к окну и, распахнув его, вдыхает полной грудью ароматы, доносящиеся из сада.

— И я видел, кто ее купил, — сухо добавляю я. Эрика оборачивается и вопросительно смотрит на меня. — Возможно, ты не помнишь, но среди террористов, ворвавшихся в мечеть, была женщина.

— Женщина? — переспрашивает Эрика, не скрывая своего потрясения. Ее глаза заволокло едким туманом тяжелых воспоминаний. — Все происходило, как в кошмарном сне. Взрыв, потом выстрелы, запах гари, крики, паника, детский плач, агония раненых. Я не понимала, что происходит, впала в шоковое состояние, а потом появился ты… — ее голос срывается, нервным жестом проводит по волосам и продолжает, немного заикаясь: — И в…вытащил меня оттуда, приказал бежать, а сам пошел обратно. В тот ад. Я… я ждала тебя. Д-д…олго, пока из лаза не начал вырываться огонь.

— Когда я вернулся, то почти все уже были мертвы, Эйнин, — хрипло произношу я. — Кроме повстанцев, которые отстреливали тех, кто еще двигался. И тогда я увидел женщину, с непокрытой головой и светлыми глазами. Она безжалостно убила слепого мальчишку муэдзина, а меня вырубила ударом приклада автомата. Я был единственным выжившим в Аззаме. Повстанцы забрали меня с собой. Военные Анмара настигли их только через несколько дней. Тогда я впервые увидел Кадера, считал его спасителем, видел в нем героя, — криво ухмыляюсь, опуская взгляд на свои побелевшие пальцы, сжимающие кружку. — Позже меня убедили в том, что все террористы, участвующие в нападении на Аззам, были ликвидированы. Причин сомневаться на тот момент у меня не было. Они появились гораздо позже. Но сейчас речь о другом. На аукционе в Шатрах Махруса мне показалось, что женщина, которая выкупила Эмили, очень сильно похожа на суку, которая стреляла в мечети по детям. Прошло много лет, я решил, что ошибся. Теперь я уверен в том, что это была она, — делаю ещё один глоток кофе, чтобы запить горечь, скопившуюся в горле.

— Почему… почему ты уверен? — дрогнувшим голосом спрашивает Эйнин.

— Я увидел Эмилию из окна кабинета главы Правительства, Эйнин, — резко произношу я. — В его резиденции. Она стояла в саду среди других маленьких девочек, а этот ублюдок рассуждал о том, что идеальных любовниц нужно воспитывать с детства. Он предложил мне выбрать любую. И я указал на Эмилию. — Эрика вздрагивает, ее лицо вспыхивает от боли и ярости. — Она сейчас в нашем с тобой доме. Адела — родная мать Эмилии, — Эйнин задерживает дыхание, нервно кусая костяшки пальцев. — Их разделили сразу после похищения, держали в разных лагерях, и пока я искал девочку, нашел ее мать.