подхватывая вываливающиеся кишки, устанавливая знамя русское, польское и литовское, каждый час выбирая новую жертву, отпихивая случайно затесавшихся крыс, меняя винные бочки на пороховые, приказывая призракам казнённых и повинуясь за них, иссушая двухвековую сырость, пренебрегая ядрами, занося все трещины в округе в реестр личных обид, усмиряя похоть добродетелью, изображая в игрищах кавалерию атамана Ширая без седоков, жалея об отсутствии среди них арапов, перекатываясь вверх по ступеням и проваливаясь всё глубже через подвальные перекрытия.

Они остановились, только когда русские начали гнать всё вражье племя из Кремля, не миновав и их тесный круг. В отчаянии — внутри у неё словно ничего не осталось, — старуха кинулась на застигших их стрельцов, пользуясь тем, что все как один закрыли руками глаза. Получив древком в ухо, Ория откатилась в угол, как можно дальше выставив язык, дразня захватчиков, с яростью свела челюсти с остатками зубов.

Далеко позади задребезжал бидонами молочник, город стряхнул экстаз акинезии, поймал не прекращавшую течь мелодию тайных гимнов, подчинился ей. Собеседников разделяли прутья ограды, ворота на «пудовом» замке, размера неслучайного, больше как посыл некоторым горожанам.

— Известно ли вам о судьбе Ван Зольца?

Услышав имя, Арчибальд затрепетал, схватился руками за чёрные вертелы.

— Вижу, что неизвестно.

— А вам?

— Да. Он, как и всякий проповедник, затеял извлекать выгоду из своего культа.

— Выгоду?.. какую же выгоду он может тут извлечь, разве что ему завещают квартиры?

— Деньги, и немалые…

— Как, как, как, почему он ещё жив, какие деньги, неужто рубли?

— Он ставит на то, что протянет ещё год. Вносит сумму и обещает явиться через триста шестьдесят пять. Является, сгребает в чемодан и предлагает замазать ещё. Сейчас к концу подходит третий срок, и он уже вышел в сторону конторы.

— Третий год?! — он отшатнулся от ворот. — Значит, и тогда он всё знал?!

— Не сомневаюсь. Это же вертопрах, комментатор, кропач. Вы верно поступили, когда отказались плясать под его дудку, просто один раз манкировав встречей. Я ведь правильно заключил, вы ему отказали или просто не нашли шахту и теперь ищете в этой окрестности?

— Да, нет, нет.

Он, второе я, первый рупор, второй мститель, первый буйный, второй бьющий за вечность после Мимира, второй из конгресса, первый на Луне, весь этот сборный прототип, целиком, никак по-иному не действовавший, вязался тут ко всему и ещё будет вязаться, в тексте, высасывая из того негативчик, после этого и в жизни, уже стала безразлична и карцинома, что ходит как уточка, что трость прилипла к бородавке на холме Венеры на липовый мёд с радием, можно не держать пальцами, просвещение, с каким имелась попытка отождествиться, будет пронесено достойно, от арестного дома до Херсонских ворот, от Оскола до Рыльска; голь перекатная ещё не такие находила себе противовесы объяснения, собственно, того, что они летели вперёд, имелось время подумать, но не возможность записать, чтоб развиваться дальше, в чём-то замкнутый круг или обречённая на обрывки воспоминаний прямая философии, вот, допустим, на предположительной первой странице он говорит, что посвящение — это всегда признание, сидит у окна, устраивает телеса как можно ближе к последним серым всплескам, ведь теперь зима, неохота тащиться за канделябром, да боже мой, он может комментировать с закрытыми глазами, раз уж на то пошло, прям так и пляшут перед внутренним взором знаки со шлейфом огня, он словно говорит Богу, обрати на меня своё внимание, чем я хуже сверххолёных ногтей, в каких видно лики врагов, крутящиеся, как антропоморфные маски на колесе фортуны, все тонусы потом сойдутся на тебе, и да, я смею тебе «тыкать». Ван Зольц стар и изъязвлён изнутри много, ему не жалко уже никого из прямоходящих и тонкочувствующих, снег хрустит под валенками, плетётся за дрогами, не выходя за пределы колеи, надо комментировать, за день напридумывал колкостей, теперь бы не позабыть; Солькурск хочет его исторгнуть, уже ищут, наверняка, проклинают, эх, попомните ещё Ван Зольца, в виде всего, но только не текста на бумаге, это ж надо, wow, куда роют.

— Всё, теперь я точно разочаровался. Вот спасибо.

— Не стоит. Идите себе.

В центре луга на заднем дворе из земли торчали деревянные колья с прикрученными верёвочными петлями. А. взял полную лейку, полил площадку между ними, присыпал опилками и лёг. Заплёл ноги, левую руку, растягиваясь; наконец он был готов.

Бамбук впивался, преодолевал, прорывался в силу заложенной в нём природы. Мучение длилось более трёх суток, в течение которых, когда он уже оторвался от земли, пришёл Циолковский. Он долго собирал стальную стремянку с тросами и противовесами, чтоб оказаться поверх одного из стеблей, растущего из него, он сам его выбрал при помощи определённого метода. Там, на высоте, приходилось работать очень быстро, пока чаша в торце стебля ещё не ушла безвозвратно. Прикрепил утяжелитель, это несколько облегчило задачу. Арчибальд страдал в обрамлении колючей проволоки, молотков, трубок, клещей, латунных конструкций, отчасти оплетённый ими.

К концу второго дня сквозь рощу на поляну вышел Толя, остановился на краю. Угасающим взглядом он различил его и помотал головой, во рту перекатывалась кровь, под затылком немедленно оказался двухдюймовый болт. Кажется, он понял и скрылся из виду, пятясь, не переставая смотреть.

[191] Человека по имени… я не знаю его имени (нем.).

[190] Мне необходимо знать, откуда вам стало известно о побеге Шульца и кто донёс о его оскорблениях вас и рейха и о документах, которые он хранил? (нем.)

[189] Откуда? (нем.)

[188] Да (нем.).

[187] Я напоминаю вам про бритву, клей и гнездо в кафеле (нем.).

[186] Нет (нем.).

[185] Вам было известно о том, что Шульц собирался бежать? (нем.)

[184] И где это, по-вашему? (нем.)

[183] Этого мне точно не известно, однако документы касались какого-то вооружённого конфликта в Воинбурге (нем.).

[182] Какого характера диверсия и связана ли она с упомянутыми вами документами? (неправ. нем.)

[201] Прогуливался (нем.).

[200] Что вы там замышляли? (нем.)

[199] Ночью, на Варфоломеевской, при свете фонаря (нем.).

[198] В ответ на мой вопрос вам следует описать обстоятельства, при которых вы встретились с племянником Лёва (неправ. нем.).

[197] Я запутался в этих ваших еврейских делах (нем.).

[196] Мы остановились на племяннике вашего покойного дантиста. При каких обстоятельствах вы встречались? Трудно себе представить, чтобы еврей, а племянник еврея — почти всегда еврей, искал встречи с таким чудовищем, как вы, чтобы оклеветать ещё одного еврея (неправ. нем.).

[195] Да (нем.).

[194] Того самого Лёва, которого убил Ландау? (нем.)

[193] Он сказал, что был племянником Лёва