Ленин отнёсся к предприятию Троцкого весьма подозрительно, хотя не исключал всё ещё возможности прибрать к рукам и «Правду», и её редактора. Эти расчёты были в значительной степени связаны с тем, что «Правда» крайне нуждалась в денежных средствах. Троцкий совершил несколько поездок по русским социал-демократическим колониям в Западной Европе, пытаясь заручиться их поддержкой. В конце мая — начале июня 1909 г. он поехал в Париж в связи с тем, что 16 мая ЦК в какой-то степени легализовал газету, объявив редакцию «Правды» партийной группой, издающей рабочую газету «Правда»[613]. Немедленно после этого Троцкий обратился в ЦК с просьбой о материальной и организационной поддержке. Большевики-примиренцы склонны были к соглашению. Ленин занял значительно более осторожную позицию.

На переговоры с Троцким был послан Каменев. О том, какой позиции придерживался Ленин в это время, видно из его письма от 18 августа 1909 г. члену Заграничного бюро ЦК А.И. Любимову (Марку), тогда умеренному большевику, но колебавшемуся между большевизмом и меньшевизмом: «Насчёт Троцкого должен сказать, что я буду самым решительным образом против помощи ему, если он отвергнет (а он уже отверг!) равенство в редакции, предложенное ему членом ЦК [Каменевым]. Без решения этого вопроса Исполнительной комиссией БЦ[614] никакие шаги помощи Троцкому не допустимы. Поэтому на печатание «Правды» в типографии «Пролетария» Хозяйственная комиссия имеет право согласиться только в том случае, если это не будет помощью новой фракции (ибо Троцкий основывает новую фракцию, а член ЦК б[ольш]е[ви]к предлагал ему вместо этого идти в партию… как всякому иному)… Самым решительным образом настаиваю на том, что вопрос об отношении к «Правде» ещё будет решаться Исполнительной комиссией БЦ и что ни одного шага помощи до этого решения делать нельзя, ничем себя связывать нельзя»[615].

Из этого письма отчётливо видно, что Ленин соглашался на финансирование «Правды» Троцкого только на условиях его полной капитуляции и присоединения к большевикам, что было нереальным. Таких намерений Троцкий действительно не проявлял. И Ленин сменил весьма условное согласие поддержать «Правду» в материальном отношении негодованием. В конце августа он писал Зиновьеву, что «Троцкий повёл себя как подлейший карьерист и фракционер… Болтает о партии, а ведёт себя хуже всех прочих фракционеров». Примерно в тех же словах он описывал ситуацию в письме М.П. Томскому[616] через месяц[617].

2–23 января (15 января — 5 февраля) 1910 г. в Париже состоялся пленум ЦК РСДРП, который прозвали «долгим пленумом». Он был ещё одной оказавшейся безуспешной попыткой урегулировать внутрипартийные разногласия. На пленуме доминировали умеренные большевики А.И. Рыков[618], Г.Я. Сокольников[619], Каменев. Их позиции были близки к позиции Троцкого, который «получил признание как удачливый миротворец»[620]. Участвуя в пленуме, он ловко маневрировал, используя противоречия между большевиками и меньшевиками, явно сблизился через своего шурина Каменева с большевиками-примиренцами. Оставшись в меньшинстве, меньшевики согласились изгнать из своих организаций «ликвидаторов», но большевики, в среде которых все больше усиливались разногласия, пошли по требованию как Ленина, так и меньшевиков на разрыв с бойкотистами, призывавшими к игнорированию Государственной думы. Пленум постановил создать Коллегию членов ЦК в России с правами ЦК (позже этот орган стали называть Русское бюро ЦК), установив равное представительство большевиков и меньшевиков. Было решено приостановить фракционные публикации и вложить средства в единый партийный печатный орган. Пленум решил передать крупные денежные средства, которые были получены большевиками путём мошеннической операции с наследством фабриканта Н.П. Шмита, в распоряжение тройки доверенных лиц из числа германских социал-демократов: Карла Каутского, Франца Меринга и Клары Цеткин. Передачу предполагалось провести в два этапа: половину немедленно, а вторую часть — через год. Сдав часть суммы, Ленин перед наступлением срока сдачи второй части подал заявление в ЦК о расторжении соглашения. Оставшиеся деньги (как минимум 33 тысячи франков) были положены в банк на личный счёт Ленина, и контроль со стороны других лиц над их использованием был невозможен[621].