Эйфория первых дней бескровной демократической революции прошла. Все ждали чего-то волшебного, но ничего такого не происходило. Все как было, так и осталось. Городовые перестали улыбаться, а начали бить по морде гражданам. Выступления активистов за социальные перемены стали подавляться силой полицией и казаками. Международная обстановка продолжала накаляться.

29 сентября Италия начала военные действия против Османской империи. Началась Итало-турецкая война.

Продолжились студенческие волнения по делу Кассо. В январе 1911 года вышли циркуляры министра просвещения Л. А. Кассо «О надзоре за учащимися высших учебных заведений», «О временном недопущении публичных и частных студенческих заведений» и другие, фактически уничтожавшие университетскую автономию: они запрещали проведение студенческих собраний и возлагали полицейские функции на университетскую администрацию. В знак протеста в отставку подали ректор Московского государственного университета и его заместители. Свыше ста профессоров по всем университетам подали в отставку, и эта отставка была принята.

4 ноября в Берлине посол Франции Жюль Камбон и германский статс-секретарь Альфред фон Кидерлен-Вехтер подписали франко-германский договор. Франция уступала Германии 250 тысяч квадратных километров во Французском Конго, получив 15 тысяч квадратных километров в Германском Камеруне и признание Германией ее протектората над Марокко.

В США впервые были необычайные морозы, в результате чего замерз Ниагарский водопад.

Марфа Никаноровна взяла отпуск на Рождество, и мы поехали с ней в Энск, благо наши друзья давно приглашали нас на Новый год.

О своем отъезде я никого не предупреждал и никому и ничего не докладывал. Буду нужен – найдут. Раньше не нужно было предъявлять документы, чтобы купить железнодорожный билет, как это делается в мое время и как делалось на почтовых станциях – ямах, – оставшихся нам от Золотой Орды, улусом которой было Московское княжество. Тогда нужно было предъявлять подорожную, то есть командировочное удостоверение, где прописывалось, что такой-то, титул, должность, чин, кавалер орденов едет с казенной или неказенной надобностью туда-то и туда-то. Однако на всякий случай у меня было удостоверение о том, что я являюсь чиновником для особых поручений при премьер-министре Российской империи. Но я ехал инкогнито. Хорошая завязка для истории в стиле «Ревизора» Николая Васильевича Гоголя.

Рождество оно и в Африке Рождество. Мы остановились в гостинице и наносили визиты своим друзьям, хорошо постоловавшись у них, а потом на Новый год встретились в ресторане, чтобы отпраздновать наступление нового года.

В одной из компаний в ресторане я увидел уже полковника Скульдицкого Владимира Ивановича, начальника губернского жандармского управления. Увидев меня, он был очень удивлен, либо меня уже разыскивали, либо он следующим утром без отдыха отобьет телеграмму в столицу о том, что видел меня здесь, или предупредит генерал-губернатора о том, что чиновник для особых поручений инкогнито находится в ресторане города Энска.

Новый год по китайскому календарю был годом белой свиньи. Похоже, что он подложит хорошую свинью Российской империи.

1 января Китай провозглашен республикой, а город Нанкин7 – ее временной столицей. Собрание представителей восставших провинций Китая избрало Сунь Ятсена временным президентом страны.

Первого января где-то в полдень я пил заказанный в номер чай и сидел за столом в домашнем наряде, то есть в брюках-галифе, сапогах, белой рубашке и поверх нее подтяжки, все как в фильмах про белых офицеров. Марфа Никаноровна уже попила чай, оделась и приводила себя в порядок у зеркала, как в дверь постучались.

Я подумал, что это пришел половой за столиком с посудой для чая, поэтому спокойно подошел к двери и открыл ее.

В дверях стояли в парадных мундирах полковник Скульдицкий и генерал от кавалерии Шмит Евгений Оттович, генерал-губернатор Степного края, произведенный в полные генералы за подавление революционных выступлений. Я его видел мельком, когда решался вопрос о моем переводе в Петербург.

– Прошу вас, господа, – сказал я и быстро надел китель, висевший на спинке стула.

– Капитан Туманов, чиновник для особых поручений при премьер-министре России, – представился я, как и положено младшему по чину офицеру.

– Почел своим долгом представиться особому представителю высокоуважаемого премьер-министра и министра внутренних дел, – сказал генерал, – начальник жандармского управления своевременно доложил мне о вашем прибытии. Хотел поинтересоваться вашими планами о работе в Энске.

– Ваше высокопревосходительство, – сказал я, – возможно, что произошла какая-то ошибка, я здесь по частным делам, приехал навестить друзей и вместе с ними отпраздновать Новый год. Намереваюсь завтра-послезавтра возвращаться к месту службы. Вот, представляю мою супругу, Марфа Никаноровна, врач Мариинской больницы, тоже вместе со мной в гостях.

Генерал посмотрел на Скульдицкого так, как смотрел городничий на Добчинского и Бобчинского, и вдруг расхохотался. Засмеялся и я, и только потом засмеялся Скульдицкий, поняв смехотворность ситуации.

– Поверьте мне, старику (а ему в то время было шестьдесят восемь лет), – сказал он, – ну никак не думал, что мне придется оказаться в роли городничего. Думаю, что мы оставим это в секрете. А сейчас приглашаю всех ко мне, супруга приготовила обед и ждет нас в гости. И вас, господин полковник, тоже. Развеселили старика.

В гости ехали на губернаторском выезде. Шмит принципиально не пользовался автомобилем, хотя он ему был положен по должности.

Дома у генерал-губернатора уже ожидал его ближайший соратник, директор кадетского корпуса генерал-лейтенант Медведев Александр Ардалионович с супругой и супруга полковника Скульдицкого, из чего можно было предположить, что они уже ехали с планом приглашения меня к столу.

Увидев меня, Александр Ардалионович тепло пожал мне руки и сказал генерал-губернатору:

– Вы не поверите, Евгений Оттович, вот это мой офицер, который за сутки стал из рядовых зауряд-прапорщиком, командовал ротой, сдал экзамены за гимназию, за университет и военное училище и именным указом ему был присвоен чин поручика. Здесь он заслужил три медали и был переведен в Петербург. И вот смотрите, капитан и еще два ордена на груди. Я просто в удивлении и рад, что наш питомец вознесся так высоко.

– Пройдемте, господа, в библиотеку, – сказал хозяин, – пока женщины будут колдовать над столом.

Закурив, мужчины сразу занялись политикой.

– Что вы думаете по поводу введения конституционной монархии в России? – спросил генерал Шмит.

– Думаю, что это правильный и своевременный шаг по сохранению монархии в России, – сказал я. – Главный девиз – «Вера, царь и Отечество» – будет сохранен, и к реальному руководству страной могут прийти люди, доказавшие свои деловые способности в политической борьбе.