4 мая под давлением госдепартамента Эйзенхауэр написал Антонову, что американцы все же хотят, если позволит обстановка, «зачистить» левый берег Влтавы, то есть занять западную часть Праги. Разведывательные части американской армии начали осторожно двигаться к Пльзени, а общее наступление на восток было назначено на 6 мая. Однако никакого решающего приказа в отношении Праги не последовало, и 6 мая американские передовые части остановились в 90 км юго-западнее чехословацкой столицы. В этот день Эйзенхауэр получил письмо Антонова о том, что сама Красная армия хотела бы «зачистить» берега Влтавы. Американское командование на это ничего не возразило.

Когда командующий 12-й группой армий Брэдли спросил своего подчиненного Паттона, почему он так рвется наступать вглубь Чехословакии, тот ответил, что чехи, в отличие от немцев, – союзники, а значит, для его солдат в отношении чешек не действует запрет на контакты, как в отношении немок. К тому же крайне честолюбивый Паттон считал, что его обошли, «не дав» взять Вену, и поэтому именно он должен занять Прагу.

Когда Паттон узнал о восстании в Праге, его честолюбивые помыслы лишь усилились. Он вспоминал: «…Так как радио приносило сообщения о том, что чехословацкие граждане овладели Прагой, я очень хотел выступить им на помощь и попросил Брэдли о разрешении на сей счет, но не получил его. На самом деле разведывательные части 3-й армии были уже у Праги… 6 мая было окончательно решено, что нам не следует переходить через линию конечного продвижения, проходившую через Пльзень, на большее расстояние, чем это было бы необходимо для разведки и в целях снабжения, то есть примерно на 5 миль. Я был очень недоволен и до сих пор думаю, что нам надо было продвигаться к Влтаве, а если бы это не понравилось русским, следовало послать их к черту…»[393] После войны Паттон прямо ответил на вопрос, почему он не занял Прагу: «Потому что нам приказали ее не занимать».

5 мая 1945 года Паттон приказал 5-му корпусу генерала Хюбнера (три пехотные и две бронетанковые дивизии) наступать на Пльзень. Американцы продвигались очень медленно, опасаясь потерь. Местами войска СС оказывали ожесточенное, хотя и разрозненное сопротивление.

6 мая американцы, наконец, заняли Пльзень, где за день до этого вспыхнуло восстание против немцев. Восстание начали рабочие оборонных заводов «Шкодовки». Примерно в 12:35 повстанцы заняли радиостанцию и вышли в эфир со следующим обращением: «Говорит Пльзень, говорит свободный Пльзень. Зовем вас, граждане города Пльзень и всей западной Чехии. Сообщаем вам, что мы избавились от господства немцев и добыли свободу». Но на самом деле немецкие солдаты и гестаповцы еще пытались подавить восстание. Толпа людей заняла ратушу, почту, вокзалы. К вечеру 5 мая в ратуше города уже находился повстанческий национальный комитет, который пытался договориться с немцами о прекращении кровопролития. Хотя у комитета было не более 600 вооруженных людей («революционная гвардия»), он сумел убедить немецкого бургомистра, что в его распоряжении чуть ли не 20 тысяч прекрасно оснащенных повстанцев.

Части СС были готовы подавить восстание, но национальный комитет убедил их, что вот-вот подойдут американцы и бои не имеют смысла. Национальный комитет действительно отправил посланцев в расположение американских войск, и те обещали войти в Пльзень 6 мая. Радио Пльзеня окончило свое вещание 5 мая словами: «Не знаем, что нас ждет».

Подошедшим утром 6 мая американцам осталось лишь зачистить город от отдельных фанатичных гитлеровцев. Первоначально американцы и чехи отнеслись друг к другу с недоверием. Один из очевидцев вспоминал: «Пльзеньцы сначала осторожно выходили из своих домов. Страх и недоверие были в людях после шести лет оккупации… Американцы, вылезшие из танков в длинных непромокаемых шинелях, тоже были настроены скорее недоверчиво»[394]. Но затем последовали приветственные крики и первые поцелуи.

Черчилль, между тем, не унимался. 7 мая он обратился прямо к Эйзенхауэру: «Надеюсь, что Ваш план не мешает продвижению к Праге, если у вас окажется достаточно войск и если вы перед этим не встретитесь с русскими. Думаю, что Вам не надо чувствовать себя связанным, если у вас будут необходимые войска и если путь (на Прагу) окажется свободным…»[395]

7 мая 1945 года военная миссия США, с которой вели переговоры офицеры Буняченко, – пять бронетранспортеров, три танка и одна санитарная автомашина – появилась в Праге, но не для помощи восстанию, а для того чтобы доставить в столицу немецкого полковника Майера-Дертинга, намеревавшегося согласовать условия капитуляции группы армий «Центр».

Как признавали сами сотрудники госдепартамента, «быстрое развитие военных событий» превратило меморандум от 5 мая в макулатуру. Политический советник главкома американских оккупационных войск в Германии Роберт Мэрфи (он был сотрудником госдепартамента) обсудил меморандум с начальником штаба Эйзенхауэра генералом Беделлом Смитом, узнавшим о меморандуме только 8 мая. Смит заявил, что американские войска легко смогли бы занять Прагу. Причем этого же требовало от американцев, по словам Смита, и немецкое командование (!), обещая не оказывать никакого сопротивления. Однако в отсутствие соответствующего приказа Эйзенхауэра было принято решение продвигаться в Южную Германию и Австрию.

К тому же Эйзенхауэр считал, что войск Паттона (5-й и 12-й корпуса армии США, примерно 85 тысяч человек) явно недостаточно для броска на Прагу, если предположить, что части СС окажут сопротивление.

Американцы, таким образом, стали жертвой мистификации Гитлера и Геббельса, которые в последние дни войны распространяли слухи о создании в Альпах «редута», где якобы можно будет продержаться еще несколько месяцев до тех пор, пока союзники по Антигитлеровской коалиции не рассорятся между собой. Гитлер действительно издал приказ об организации обороны «альпийской крепости», но он так и остался на бумаге.

При освобождении Чехословакии погибли 116 американцев, 406 были ранены.

Получив информацию, что американцы, находившиеся на расстоянии примерно 100 км от Праги, не планируют развивать наступление, советское командование отдало приказ войскам 1-го Украинского фронта (при поддержке 2-го и 4-го Украинских фронтов) под командованием маршала Конева совершить из района Дрездена молниеносный бросок на Прагу танковых и моторизованных частей, чтобы помочь восставшим.

1 мая командующий войсками 1-го Украинского фронта получил приказ не позднее 4 мая передать 1-му Белорусскому фронту рубеж по реке Эльбе, а высвободившиеся силы перебросить на Пражское направление. Общая численность группировки советских войск, привлеченных для проведения Пражской операции, составляла 2 миллиона 28 тысяч человек. На ее вооружении находились около 30,5 тысячи орудий и минометов, до 2 тысяч танков и САУ, 3 тысячи самолетов. Советские войска превосходили противника в численности более чем в два раза, а по количеству танков силы были равны. Советское превосходство в артиллерии и авиации было трехкратным[396].