Они с минуту помолчали. Разговор сошел на нет.

– Какой-то ты вялый, – посетовал Баир. – Приступай-ка, прямо сейчас. Там этого московского прокурора на смотрины привезли. Начались консультации с фракциями законодательного собрания. Водят по нашему «белому дому», чтобы дяденьку хоть в лицо узнали, и проголосовали дружно, когда президент его внесет. Через час этот тип дает брифинг. Может, съездишь, полюбопытствуешь да отпишешься для нас? – спросил замредактора, невзначай протягивая Стасу старенький, видавший виды диктофон.

– Хорошо, съезжу, – согласился Стас.

На улице на редкость мягкий зимний день. После недавних лютых морозов пришла сильная оттепель. В сыром воздухе неспешно оседали крупные хлопья сырого снега. Он чистым слоем покрыл копившуюся неделями городскую грязь, поэтому день казался светлым, а не пасмурным.

Можно, конечно, работать в газете и потихоньку поглядывать по сторонам, не появится ли какого-нибудь телепроекта. Но почему-то Стасу ужасно не хотелось соглашаться работать в газете. Если сейчас он осядет в этой «тихой заводи» – возврата назад уже не получится. Это значило согласиться на забвение. Признать, что твое время на телевидении навсегда истекло.

По коридору «белого дома» спешили сразу несколько журналистов. Перед дверью «предбанника», где должен был состояться брифинг, их встречали незнакомые представители новой, явно московской пресс-службы. Энергичная дама решала: в каком порядке журналисты будут задавать свои вопросы, и отбраковывала те из них, которые нельзя спрашивать у будущего губернатора.

– Ба! Это же Митрич! Какими судьбами?! – оператор Валера обрушился на Андреева с объятиями.

На Валере была форменная куртка с буквами ГТРК. Немного смущаясь, оператор рассказал, как после развала «Ориона» начал работать на государственном телевидении, куда его звали давно. А еще поделился грустной новостью, что в больнице скончался Генс Шестаков.

– Умер, так и не придя в себя, – вполголоса рассказывал подробности Валера. – Самый скандальный журналист города. А умер тихо и незаметно, не оставив после себя никакого следа.

– Не прав ты, Валера. Самый скандальный – я, – поправил Стас. – Теперь уже однозначно.

– Извини, Митрич! – разулыбался Валера. – Конечно, ты самый скандальный! – Журналист с ГТРК уже настойчиво маячил оператору, что надо кончать посторонний разговор и быстрее разворачивать камеру.

К столу, заставленному частоколом разномастных микрофонов, вышел аккуратно причесанный чиновник, лет пятидесяти, лицо которого было совершенно незнакомо местным журналистам. Это ему на ближайшие годы будет доверено управлять областью. Невзрачный чиновник удивлял только полным контрастом с мощной харизмой и сединой статного «деда».

Поставив диктофон поближе к говорящему, чтобы звук надежно записался, Стас незаметно занял место в углу. Все вопросы, которые позволено задать кандидату в губернаторы, и без помощи Стаса Андреева зададут коллеги. Он давно не был в «предбаннике» и отмечал произошедшие здесь изменения. Вдоль стены появился длинный ряд стеллажей. И вот там, плохо различимая на фоне темно-зеленых корешков папок, видимо, привезенная каким-нибудь обитателем «белого дома» из турпоездки, стояла небольшая статуэтка египетской кошки. Гордо выгнув изящную спинку, тревожно вздернув острые треугольнички ушек. Татуировку такой же кошки, летом наколол на плечо Насте худосочный мастер в подвальном салоне.

Андреев не часто позволял себе вспоминать Настю. Яркие кусочки памяти остались последним его сокровищем. Лучшие воспоминания можно любовно перебирать в голове, когда никто об этом не подозревает. Вот и сейчас, Стас представил, как Настя, встревоженная, бежала к редакционному УАЗику во дворах девятиэтажек, после того, как их там прижала охрана губернаторского сынка.

Душа у Стаса заныла, и он вдруг сделал то, что не позволял себе все предыдущие дни. Прячась за спинами коллег, он набрал SMS-ку: «Вспоминаю тебя. Как дела?» Отправил по знакомому Настиному номеру, тут же обругав себя за сентиментальную блажь. Скорее всего, она в Москве уже поменяла номер сим-карты.

Мобильник беззвучно завибрировал – ответная СМС-ка! Андреев тайком, второпях вытащил мобильник. «Соскучилась. Приезжай в Москву. Тут клево», – отвечал абонент, записанный в память его телефона, как «Настя Миронова».

Прячась от любопытных взглядов, Стас набрал: «Ты меня еще не забыла? Когда приезжать?». Посреди официоза пресс-конференции он ждал ответ лихорадочно, считая секунды. Так нетерпеливо, что успел потерять надежду. От этого жестокого ребенка всегда можно ждать любой каверзы.

Но телефон снова зажужжал. «Ты же сам постарался, что память о тебе я могу убрать только вместе с кожей, на которой моя кошка», – гласил ответ.

Тихонько подобрав диктофон, под испепеляющим взглядом дамы-организатора, Андреев выбирался со статусного брифинга, не дожидаясь его окончания. На ходу он прикидывал, вроде бы должен быть вечерний самолет на Москву? Если постараться – он может прямо сегодня увидеть Настю. Свалиться, как снег на голову, со словами: «Тебя, милая, никто за язык не тянул. Принимай гостя!» Мысли о том, как уже сегодня он сможет заниматься ней любовью, Стас гнал от себя, опасаясь незваной эрекции прямо в коридоре «белого дома».

Идея все бросить, собраться за полчаса и махнуть в Москву, почему-то не казалось ему легкомысленной. Наверное, любой мужчина должен хоть раз в жизни перестать думать о последствиях, а просто сделать, как очень хочется. Но хватит ли денег на билет?

Примчавшись домой, он немедленно позвонил в справочную аэропорта. Есть вечерний рейс с вылетом в 19.05! Но цена билета туда и обратно – 15 тысяч рублей. После увольнения осталось, что-то порядка 14 тысяч. Словно желая посыпать соль на раны, девушка из справочного еще подробно растолковала, насколько дешевле стоит билет, заказанный заблаговременно.

Повесив трубку, Андреев спросил себя – неужели, такая мелочь, как отсутствие денег способна его остановить, когда можно уже сегодня вечером увидеть Настю? Он полетит в любом случае. Возьмет билет в один конец. А дальше, если все не сложится, домой можно вернуться и поездом, питаясь китайской лапшой. Короче, как-нибудь доберется. Андреев готов был мчаться в аэропорт. Торопливо побросал в сумку пару носков, пару рубашек, белье, зубную щетку, паспорт.

Заверещал мобильник. Андреева охватил испуг, вдруг это Настя звонит предупредить, что погорячилась, и дает отбой? Но это был замредатора «Вечерки».

– Ты куда пропал? Где материал с брифинга?

– Ох, точно! Надо же еще материал! – спохватился Стас. – Извини, старик, я в Москву решил вечером сегодня улететь. Но материал тебе будет. Сейчас быстро набью текст, и вышлю по электронной почте! – пообещал Стас.

– Что за блажь, какая Москва? – опешил Баир. – Думаешь, легко было уговорить начальство тебя взять? После тех вещей, которые ты вытворял на телевидении? Фактически я поручился, зная тебя как хорошего журналиста и ответственного человека. А ты меня подставляешь. Как это понимать?