Рядом ворочался и изредка ругался Гаррисон. Была его очередь прикрывать и две винтовки в ручищах африканца плевались огнем. За пределами закутка с трещиной бушевал бой, по видимости – настоящий, но на самом деле – искусно подстроенный.

Парни Лысого Джо изо всех сил делали вид, что пытаются уничтожить группу Ли.

– Что, устал? – поинтересовался Гаррисон, опуская винтовки. – Давай сменю.

– Погоди, клянусь четверкой, – Вильям ударил еще и отвалившийся кусочек пластобетона, длинный и острый, саданул его в щеку. – Ой!

Где-то неподалеку взорвались одна за другой две гранаты, гулкий звук шарахнул по ушам, создав ощущение, что по ним хлопнули громадные ладони.

– Нет уж, давай сменю! – Гаррисон практически выдернул у Вильяма топор и стукнул по стене с такой силой, что лезвие едва не погнулось.

Вильям взялся за винтовку и та чуть не выскользнула из негнущихся от усталости пальцев. Ухватился за вторую, установленную на специальной подставке так, чтобы казалось, что из-за угла стреляют двое, и нажал спусковой крючок. Стрелял вслепую, исключительно для того, чтобы замаскировать действия работающего за спиной приятеля.

Лысому Джо и Ли удалось невозможное – объединить четыре отряда бывших легионеров так, чтобы об этом не догадался никто из наблюдателей с базы "Георгий Жуков". Лидер одной из групп, Серое Облако, родившийся среди навахов, очень вовремя вспомнил искусство передавать информацию с помощью дыма костров, и узники Вальхаллы приступили к штурму стены.

Каждый день двое человек той или иной группы попадали в скрытый от камер закуток, где с рассвета до заката с помощью обычного топора долбили трещину, расширяя и углубляя ее. Использовать гранаты опасались, не желая привлекать излишнего внимания.

На следующий день те, кто работал, оказывались далеко, в другой части лабиринта, а за дело брались люди из следующей группы. И вновь гремели выстрелы, рвались гранаты и лилась кровь, самая настоящая, красная. Одно из преимуществ обитателей Вальхаллы – они могли умирать по-настоящему, не притворяясь, сколько угодно раз.

Если Шмидта и его подчиненных как-то и озаботила возросшая частота боевых столкновений в северо-восточном углу громадного лабиринта, то они этого никак не показывали.

– Так, клянусь четверкой, – Вильям, продолжая стрелять из одной винтовки, сменил в другой обойму. Пустая коробка негромко брякнула, свалившись на камни.

– Есть! – сказал Гаррисон севшим голосом. – Есть, жопа крокодилья! Есть!

– Что именно? – Вильям повернулся.

Громадный африканец стоял, вытянув перед собой руку и держа в ладони комок самой обыкновенной земли – рыжей глины. Обычная грязь, сейчас она показалась Вильяму настоящим чудом.

– Не может быть! – прошептал он. – Оттуда?

Гаррисон кивнул и отошел в сторону. В глубине сотворенного людьми пролома среди пластобетона чернела крошечная, с теннисный мяч, дырка. И сквозь нее маслянисто блестела почва Арстрима.

– Пробили, – сказал Вильям, ощущая, как расправляются сведенные усталостью мускулы, а сердце готово выскочить из груди. – И все же мы сделали это?

– Сделали, – Гаррисон прислонился к стене, видно было, как его бьет крупная дрожь. – Теперь осталось немного – прокопать ход наверх, добраться до тех сволочей на базе и всем перерезать глотки!

– А ты не думал, что мы будем делать дальше? – если честно, Вильям об этом и сам не задумывался.

– Ну… – Гаррисон напрягся, на черном лбу выступили бисеринки пота. – Хвост крокодилий… Захватим корабль, воротимся на Землю.

– Чтобы нас арестовали, клянусь четверкой? – Вильям горько усмехнулся. – Боюсь, что на родину нам больше не вернуться…

– И что же делать?

– Бежать, – Вильям пожал плечами. – Так что глотки придется резать не всем, а оставить в живых хоть кого-то, кто умеет водить звездолеты. Рванем в какую-нибудь дальнюю колонию или вообще за пределы Федерации. Ведь ей Галактика не ограничивается…

– Ладно, – Гаррисон поежился. – От таких мыслей у меня в башке становится неуютно, как в пустом брюхе. Пусть кто-нибудь другой думает, а я буду делом заниматься.

Он поплевал на ладони и ухватился за топор, а Вильям повернулся к винтовкам.

Ливень хлестал такой, будто где-то в небесах вспороли брюхо океану и он истекал пресной кровью. Багровые молнии, вырывающиеся из низких туч, казались тянущимися к земле корявыми пальцами.

По Вальхалле с веселым журчанием бежали ручьи, а порывы ветра заносили брызги даже в большую нишу, где нашли убежище Ли и его люди.

– Ну что, все готовы? – спросил бывший сержант, сурово глядя на подопечных. – Как сказал великий Сунь-цзы, война любит победу и не любит продолжительность. Сегодня мы впервые будем воевать за самих себя, и в том случае, если схватка затянется – проиграем! Так что будьте безжалостны, как тигры и стремительны, подобно драконам!

Вильям с удивлением смотрел на старого приятеля. Впервые тот был настолько красноречив.

– Вперед, видят духи, – сказал Ли и первым шагнул под дождь.

Вильям двинулся за ним. Волосы намокли сразу, вода побежала по лицу, за шиворот, неприятно защекотала спину. В ботинках после первой же лужи радостно зачмокало.

Очередная молния вырвала из тьмы отрезок уходящего вдаль прохода, валяющиеся в беспорядке валуны, куски каких-то механизмов и кучи бревен. Вильям неожиданно подумал, что видит Вальхаллу в последний раз, но мысль эта почему-то не вызвала печали.

Бывшие легионеры бежали сквозь мрак, ветер выл в вышине, как сошедший с ума демон. Местами приходилось идти как аэродинамической трубе, против мощного потока воздуха. Когда свернули в закрытый с трех сторон тупик, вздохнули с облегчением. Тут порывы ощущались, но хотя бы не валили с ног.

– Гаррисон, ты первый, – велел Ли, указывая на торчащую из черного круглого лаза веревку.

Ее закрепил, выбравшись на поверхность Арстрима две ночи назад, ловкий парень из отряда Ван Хьена. Сегодня его путем предстояло пройти шестидесяти бывшим легионерам.

Ли и его людям достался жребий первопроходцев.

– Эх, как бы не завалило все, упаси нас Святая Дева, – пробормотал Арагонес, глядя на лаз, из которого потоком лилась вода и текла похожая на шоколадный крем жидкая грязь.

– Не должно, – ответил Вильям без особой уверенности. – А что завалило, Гаррисон плечищами продавит…

Веревка колыхалась и тряслась, как сотрясаемая рвотными позывами змея, затем бессильно повисла.

– Следующий, – приказал Ли, ткнув коротким и острым пальцем в Вильяма. – Быстрее, видят духи!

Вильям, ободрав плечи о пластобетон, пролез в сырую и грязную темноту. Веревка оказалась разбухшей от воды и выскальзывала из пальцев. Ладони сжимал изо всех сил, срывая с них кожу.