она. — Что… что ты тут делаешь? Ты тоже?..

Ее ноги подкосились. Даже тело показалось мне каким-то прозрачным, я продолжал держать ее за руку и буквально мог видеть свои пальцы сквозь нее.

— Нет, я не умер, — сообщил я, помогая ей подняться. — И ты еще нет. Нам срочно нужно убираться. Времени не осталось.

— Но как?.. — продолжала лепетать она, пытаясь осознать происходящее.

Ее рыжая коса тяжким грузом соскользнула с плеча за спину.

— Потом, — настоял я, выводя Сару наружу. — Мы выкарабкаемся.

— Снаружи опасно! Он все еще там! — Она в испуге попыталась отпрянуть, но не нашла сил.

— Там никого! Идем же!

Я вел ее по лестнице к полю. Обошел костер, а затем раздался звук, как от оборванной струны. У меня осталось лишь три нити.

Я видел, как от нас с Сарой отрываются частицы. Мы сотрясались вместе с рожью и звездами.

— Макс… — едва слышно выдавила Сара, таращась в небо. — Он здесь… здесь…

Огромная белая планета преобразилась. Множество глазных провалов горели зеленым, в центре прорезалась трещина. И мерзкий клюв, как у птицы. У меня оборвалось дыхание при взгляде на монструозную тварь. Это был череп из души Грея, но намного, намного страшнее. Весь остальной огромный скелет скрывался в тумане и тенях. Существо пылало ядовито-зелеными вихрями, тяжело нагибаясь над нами всем своим узловатым неказистым телом, полным нитей и костей.

Уродливый колосс, подпирающий небо.

У Сары подогнулись ноги.

— Он пришел за мной…

Существо занесло костлявые руки.

— Бежим! — крикнул я и потащил Сару к дороге — под грохот земли и звон обрывающейся нити.

Я подхватил протекторшу. Она весила буквально ничего. Только растворяющееся тело. Я бежал не оглядываясь, но чувствовал напряжение за спиной и слышал пробирающий утробный вой существа. Нити указывали верный путь, но тропа оглушительно трещала, раскалываясь на части. Гул позади становился все громче, а я не останавливался, понимая, что в этот раз за мной действительно гонится сама смерть.

Треснула предпоследняя нить.

Я ворвался в зеркальный лабиринт, пронесся меж образов прошлого: поиски Сары, разговоры с Луной, преображения в звезду, встреча с Антаресом, долгие дни на охоте. Ничего из этого сейчас не имело смысла. Я молился лишь о том, чтобы вовремя добраться до места.

Нужное зеркало уже сияло впереди. Туда вела последняя нить.

Серый плотный туман подкрался со спины, захлестнув нас и все вокруг.

— Просыпайся, — яростно зашептал я протекторше. — Сара, это важно!

Она с трудом разомкнула глаза.

— Макс?..

— Да! Скорее иди туда!

Сара уронила голову набок и тяжело перевела взгляд на гладкую светящуюся поверхность.

— Транзит?..

— Что-то вроде. Давай же.

Я поставил ее на ноги и слегка подтолкнул, уже с трудом различая свои руки в тумане. Сара благополучно прошла сквозь барьер.

Треск.

Стоило мне сделать шаг, как я подавился от боли, первой за пребывание в Параорбисе. Все померкло. Даже зеркало исчезло, вихри тумана зажали меня в тиски. Будто что-то отдирали заживо. Я поперхнулся и с ужасом уставился в пустоту.

В голове — полнейший вакуум.

— Нет… нет, нет-нет-нет-нет… — в полнейшем ужасе затараторил я в отчаянии, пытаясь найти хоть что-то от своей души. — Нет!

Но осталась лишь удушающая серость. Меня пробила дрожь, и я схватился за голову.

Я не успел.

Я умер.

Действительно и по правде. Умер.

Глава XXV

Да наступит смертный час

Я судорожно вбирал в себя воздух, так сильно, словно хотел взорваться от его переизбытка. Мне нельзя умирать!

Но так оно и было.

— И каково это? — вдруг раздалось сбоку.

Черно-Белые, естественно, кому же еще быть здесь. Взирали на меня с мерзкой радостью, от которой становилось тошно, пока окружающий мир погружался в серость.

— Холодно? — спросил один.

— Пусто? — уточнил другой.

— Ты видишь свет в конце тоннеля?

— Заткнитесь! — закричал я, дернувшись к ним.

Они одновременно вздохнули, кивая.

— И это после того, как мы тебе помогли?

— После того как Сара вернулась к жизни?

— Ты же этого хотел. Это была твоя главная цель.

— А не выжить самому.

— Верните меня, — дрожащим от ярости и отчаяния голосом сказал я.

Правый прищурился:

— Интересная просьба.

— Вы же можете. — Я сжал кулаки. — Обливион вас поглоти, вы на это способны.

— Ты так уверен?

— Ты так хорошо о нас думаешь?

— Нам приятно! — воскликнули они вдвоем.

— Интересно, и зачем нам это делать?

Я чертыхнулся:

— Потому что у вас есть на меня планы! Вы сами говорили об этом!

— Может быть, может быть, — отозвался Левый. — Но, видишь ли, может быть, планы у нас на тебя и имелись, но…

— Судьба распорядилась вот так, — заявил Правый, натянув на себя поганую улыбку. — Несправедливо, неприятно, неправильно. Но смерть — она ведь всегда такая, понимаешь?

— И пускай мы много на что способны, но здесь, как бы выразиться, не наша территория.

— Не наша власть.

— Не наши законы.

— Не наша правда.

Внезапно дым, вплотную обступивший нас, дрогнул и резко подался назад. Отовсюду разнесся голос:

— Это моя территория.

Черно-Белые засмеялись, прямо как дети. А из дыма показалась объемная, но бесформенная тень, сбрасывавшая с себя слои пара.

— Уходите. Сейчас же, — строго сказала она им. Мощный голос резонировал в пространстве. — Вы здесь не властны.

— Но наше место рядом с любой душой, — усмехнулись Черно-Белые, взмахнув руками.

— Потому твое замечание не совсем справедливое, Райзенклайн.

Силуэт забурлил, агрессивно и внушительно. Разросся до невиданных высот.

— Прочь.

Черно-Белые фыркнули:

— Вечно нам никто не рад. То Гортрас…

— То Ктон…

— То Райзенклайн…

— Мы чувствуем себя обделенными!

Но образ не успокоился, продолжил бесноваться — бурлил, извергал плотный дым, — и Черно-Белые испарились во мгле, оставив меня один на один с устрашающим серым вихрем. Который, кстати, начал успокаиваться и уменьшаться, пока не достиг двух с лишним метров. Образ поплыл ко мне, в нем стал заметен резкий ритм шагов, руки, струящиеся кудрявые волосы — пышные, как грозовая туча. Дым постепенно развеялся, стало понятно, что исходит он откуда-то из области лопаток, теперь он струился из них, будто ткань или крылья, сливаясь с вихрями вокруг — теми самыми, что обступили нас стенами, были единственной частью мира. Кожа серая, словно пепел. Струящееся одеяние напоминало римскую тогу, подпоясанную темной тканью, в области талии. В конце концов я осознал, что передо мной стояла высокая женщина, ростом не уступавшая Альдебарану, а то и чуть выше. Великолепная и гордая. Ее черные губы были сомкнуты, а глаза замотаны платком. Она уперла руку в бок и подняла голову, точно осматривая меня. Затем хмыкнула и отвела в сторону руку. В ладони возникла длинная курительная трубка, более походившая на палку