Эрик и Джамшер ушли через сутки – как только автомед подлечил травмированную ногу супруга Оливии. А я, оставшись вдвоем с Вовкой, тихо сходила с ума, отвлекаясь от мыслей о брате только тогда, когда мой благоверный делал очередной выстрел и показывал новую жертву еще не начавшейся эпидемии – как правило, шакала, волка или какого-нибудь пернатого хищника. А на третий день ожидания мне вдруг стало не до эпидемии – у меня пропало ощущение, что Ольгерд рядом!

– Куда он делся? – снова «просканировав» окрестности, спросила я у Вовки и чуть не взвыла от нахлынувшего чувства одиночества: муж, припав к прицелу, напряженно наблюдал за чем-то, происходящим в долине.

– Але, гараж! – Встряхнув не обращающего на мои слова никакого внимания Щепкина так, что у него клацнули зубы, я от души врезала ему куда-то в область правой почки и повторила сказанное: – Ольгерд пропал, слышишь? Куда он делся, а?

– Он уже большой мальчик и не потеряется… – Ошалело посмотрев на меня, Вовка вытер рукавом разбитую в кровь губу и покрутил пальцем у виска: – Чуть зубы о приклад не выбила… А там портал открылся… Кто-то важный приперся… Ох, что-то мне это не нравится…

– Хрен с ним, с порталом! Я Ольгерда не чувствую! Вообще! Он там один… Ему хреново… Может, болит что… Надо его найти…

– Постой… Как портал закроется, так пойдем и поищем… – Вовка снова приник к прицелу и практически сразу затих.

– Ладно… – Я на четвереньках добралась до противоположного от лагеря склона и, удостоверившись, что увидеть меня снизу невозможно, выпрямилась. – Я пока схожу в туалет, ладно?

– Точно? – мгновенно развернувшись ко мне лицом, Вовка испытующе посмотрел мне в глаза и, видимо, не увидев там ничего страшного, расслабленно вздохнул: – Боюсь я за тебя… Потерпи минут десять, а? Ну, пожалуйста…

– Хорошо… Тогда я немного разомнусь… Устала сидеть и лежать… До смерти…

Застоявшиеся мышцы разминались неохотно – видимо, сказывалось то, что двигалась я без души. Видимо, поэтому не сразу среагировала на фразу, сказанную мужем минут через десять:

– М-да… Эти уроды вспомнили про портал! Вот это каша!!!

– Что, пытаются вернуться домой? – горько усмехнулась я, на мгновение представив, к чему приведет появление в их родном мире хотя бы одного инфицированного.

– Угу… Блин, неужели у них нет ни одного человека, способного понять, что этого делать нельзя?

Раздавшиеся в этот момент автоматные очереди заставили меня вздрогнуть – звук, отраженный окрестными скалами, казалось, шел не из долины, и я испугалась за Ольгерда.

– Вот, видимо, и нашелся! – голос мужа звучал совершенно спокойно, и я поняла, что мне показалось. – А, хрен! Это пытается свалить та шишка, что приперлась пятнадцать минут назад! Козел, блин. Все, ушел… Быстро он… И мальчики его молодцы… О, те, кто остался, снова зашевелились…

– Может, он еще не заразился… – я пожала плечами и… зажмурилась, спасая глаза от запредельно яркой вспышки, мгновенно превратившей долину в огромную пылающую чашу.

А через несколько мгновений страшный удар в грудь сорвал меня с места и кинул куда-то вниз, на протянувшуюся на добрые триста метров осыпь…

…Шевелиться было страшно: автомед жег поясницу огнем, а вместе с медленно возвращающейся способностью соображать ко мне пришла Боль. По моим ощущениям, болело все. От кожи лица, то ли обожженного вспышкой, то ли посеченного мелким щебнем, и до живота, по ощущениям, пробитого чем-то вроде копья. Собравшись с духом, я приоткрыла глаза и чуть не заорала от страха – я НЕ ВИДЕЛА! А под веками резало так, как будто туда насыпали битого стекла!

– О, блин… – пробормотала я и закашлялась – горло тоже горело огнем, а пересохшие и потрескавшиеся губы лопались при каждом шевелении.

– Помолчим… – про себя пробормотала я и решилась пошевелить рукой.

К моему удивлению, кроме боли в грудной мышце и явно растянутом запястье, особых повреждений в ней не оказалось. Я обрадованно дернулась всем телом и почувствовала, что немного поторопилась – в голове загудело, а боль в животе стала почти невыносимой. В этот момент ко мне вернулась способность соображать: судя по ощущениям, я лежала на спине, вбитая, как клин, между двумя здоровенными камнями, а еще один, чуть поскромнее размерами, располагался у меня на животе. Аккуратно прикоснувшись к лицу здоровой рукой, я обрадованно вскрикнула – стоило сгрести с него слой щебня, как я обрела способность видеть. Но толку от этого оказалось немного – надо было промыть глаза, а добраться до фляги, оказавшейся где-то подо мной, в таком положении было невозможно.

На то, чтобы выбраться из щели и спихнуть с себя камень, ушло минут двадцать – болели сломанные ребра, кружилась голова и здорово тошнило. В общем, выбравшись из западни, я с большим трудом села, заставила себя промыть глаза и, вернув себе способность видеть, огляделась по сторонам. И почувствовала, как мои волосы встают дыбом: седловины, на которой располагался наш наблюдательный пункт, практически не существовало! Мало того, огромную, похожую на вытянутый вверх большой палец, скалу, которая до взрыва находилась от нас по правую руку и возвышалась метров на двадцать над нашей позицией, срезало наполовину, и ее обломки, отброшенные ударной волной, валялись чуть выше и правее.

«А если бы они упали на меня»? – подумала я, и вдруг вспомнила о Вовке и об Ольгерде!

– Глаз, мать твою! Где ты, а? – заорала я и, попробовав вскочить на ноги, чуть не потеряла сознание.

– Сотрясение мозга. А ты говорил, что его у меня нет… – пробормотала я себе под нос, и, немного подумав, решила попробовать по-другому. И прислушалась к своим ощущениям.

– А, вот ты где, зараза… – дико обрадовавшись тому, что смогла почувствовать местонахождение мужа, я осторожно встала на четвереньки и решив, что вставать на ноги мне пока рановато, двинулась вверх по склону.

Через каждые десять-пятнадцать «шагов» пришлось останавливаться и дожидаться, пока автомед немножечко снимет боли и вернет на место пытающееся ускользнуть сознание. Дождавшись момента, когда я оказывалась в состоянии ползти дальше, я проползала очередные метры и снова замирала на месте, пытаясь не взвыть от ощущения собственного бессилия. Добравшись до мужа, вернее, до места, где он должен был находиться, я не сразу сообразила, что его засыпало, и минут пять ползала между камней, пытаясь найти его тело, пока не наткнулась на краешек приклада его винтовки. Сам Вовка нашелся метрах в четырех ниже по склону. С трудом выкопав его из-под наваленных на него камней, я осмотрела его тело и, подумав, сорвала с себя автомед и прикрепила его под Вовкиным: ему он был нужен гораздо больше…

Щепкин пришел в сознание часов через пять, ночью и, почувствовав, что я лежу рядом, сразу же принялся шутить:

– Ну чем я не Карлсон? Пропеллера нет, зато успешно осваиваю антигравитацию. Как летел-то! Летающие лыжники отдыхают! Правда, приземление надо еще отработать, но определенные успехи уже есть…