— Нет, — прошептала я, схватившись за пуговицы рубашки.

Виктор усмехнулся, покачав головой.

— И как ты собираешься зарабатывать по ночам, если уже отказываешься?

По щекам потекли горькие слезы, оставляя мокрые дорожки.

— Убирайся с моих глаз, Мара. Пошла прочь, — прорычал он, указывая на дверь.

И я сбежала. Резко развернулась и покинула кабинет Виктора, услышав, как что-то громыхнуло за моей спиной. В комнату вернулась лишь для того, чтобы взять телефон. Оставаться под одной крышей с разгневанным Никольским больше не могла, боялась последствий, вызванных собственными словами. Вот так, Мара, вырыла себе могилу сама и поставила крест на любых отношениях с ним.

Убегала долго, кружила по району, ходила по темным подворотням, и как только убедилась, что меня все-таки никто не преследует, добралась до центрального парка. Села на лавочку, подсвечиваемую одинокими фонарями, и выдохнула.

Хотелось зарыдать, закричать, но внутри была только пустота. Одиночкой была, такой же останусь. Ни друзей, ни денег, ни любви. Даже собственной крыши не было над головой. Кому же ты теперь нужна, Мара?

Ну, сбежала я. А что дальше? Погладить себя по головке и сказать, как ты молодец, Мара?

Горько усмехнулась. Повела себя как ребенок, обиженно надув губки, и унеслась прочь, при этом заметно прихрамывая. Теперь-то что делать? Денег нет, одета не по погоде. Вот же глупая я и гордая. Возвращаться не хотелось. Боялась появиться на глазах Виктора.

Я задела его, словно нож вонзила. Но он подыграл мне, его слова сочились ядом.

Еще в животе урчало, а к горлу подступала тошнота. Поморщилась, учуяв отвратительный запах. Чуть не вырвало. Все-таки прежде, чем выяснять отношения, надо было перекусить. Поискать хотя бы кусочек хлеба. Опять горько усмехнулась, согнувшись пополам на скамейке.

Вокруг тишина, приглушенные городские звуки почти не пробивались в парк. Здесь было слишком темно и мрачно. Я озиралась по сторонам, пугливо вглядываясь в каждую тень. Ни души. Выдохнула.

И почти вскрикнула, когда телефон задребезжал в кармане.

Выхватив, всмотрелась в экран. Ника. Появилось ощущение легкого разочарования. Где-то в глубине души надеялась, что мне позвонил Виктор. Пусть не переубедить, не просить вернуться, а для того чтобы отругать, накричать. Просто услышать его голос.

Ответила на звонок. Бодрый женский голос, искаженный старыми динамиками, отдавался в ушах эхом.

— Не спишь? — поинтересовалась Ника.

— Нет, — тихо проговорила я, оглядываясь вновь по сторонам.

Вдруг кто появился на шум.

— Прости что так поздно, — рассмеялась она, — но я только сама недавно домой вернулась. Столько дел после рождения малыша. Была у Леры, они себя прекрасно чувствуют, но их подержат в клинике еще несколько дней. Марк перестраховывается, а врачи перед ним на цыпочках ходят, — хохотнула девушка.

Я невольно улыбнулась. Представила эту картину. Да, Громов умел произвести неизгладимое впечатление, а с учетом его финансового состояния я бы не удивилась, если бы он выкупил эту клинику себе в собственность, лишь бы его супруга была довольна и в безопасности.

— Как их сын? На кого похож? — поддержала диалог.

Из Вероники полились новые подробности.

— Жаль, что ты тогда уехала. Лера быстро родила. Даже врачи были удивлены, ведь это ее первые роды. И все прошло отлично, но я тебе об этом писала.

Улыбнулась, вспоминая про то, как целый день от Ники прилетали сообщения.

— Я почти из клиники не вылезаю, — усмехнулась она. — Вот недавно опять их навестила, привезла вещи для Леры, раз ее решили подержать немного. Она спрашивала про тебя, про вас с Виктором.

Я вздрогнула. Нет нас, ни меня, ни Виктора. Он поставил точку в отношениях.

— Все нормально, — попробовала быть спокойной, но голос дрогнул.

Вероника молчала, и я слышала ее тихое дыхание.

— Ты сейчас дома? — настороженно поинтересовалась она.

Что ей сказать? Соврать или правду? Я не знала. Вновь посмотрела по сторонам. Тишина пугала. Темнота пугала.

— Нет, — всхлипнула я, зажимая рот ладошкой.

Руки ледяные. Пусть сейчас конец мая, почти наступило лето, но ночи в последние дни холодные. Я дрожала, сгибаясь пополам.

— Где ты? — тихий, обволакивающий голос Ники вырвал меня из дурмана страха.

— В парке. В центральном.

— Что случилось? — тот же настороженный голос.

— Я сбежала от него. Я поругалась с ним. Все кончено, Ника, — уже рыдала.

Крупные градины слез катились по щекам, падали на колени.

— Можешь ко мне приехать?

Шмыгнула носом.

— Нет. Ни денег, ни машины, — отчаянно втянула воздух, борясь с приступом истерики.

Я знала эти симптомы. Воздуха не хватало, глаза жгло от слез. Как давно я не рыдала так? Со дня похорон отца. Как же больно в груди.

— Я буду скоро, — прошептала Ника. — Дождись меня.

Я не успела ответить. Я хотела ее переубедить. Отказаться от помощи, но не смогла. Я осталась сидеть там, куда пришла час назад. Дрожала от холода, от страха, но ждала.

Ника появилась вскоре. Да, до «Башни» здесь рукой подать. Точнее около получаса ходьбы. Но я не хотела идти, ноги не слушались.

Она нашла меня быстро, села рядом на скамейку и накинула на плечи палантин. Огромный, теплый. Обняла за плечи и тихо прошептала:

— Все наладится, Мара. Не переживай.

— Я не думала, что буду рыдать из-за него, — всхлипнула еще раз.

Ника достала из кармана упаковку бумажных платочков и протянула мне. Я улыбнулась. Так приятно, когда о тебе позаботились. Высморкалась от души под заливистый смех Вероники.

— А теперь едем ко мне, — подскочила на ноги, протягивая мне руку.

— Я вам буду мешать, — не сдвинулась с места.

Как жаль, когда у тебя нет своего дома. Хотя бы маленького закуточка, где тебя не потревожили бы. Я могла бы поехать к Тане, но с девушкой творилось что-то неладное. Она больше не звонила мне, не отвечала на звонки и сообщения. Вновь пропала после того дня, когда я обнаружила на ее кухне Павла. Самодовольного, резкого и жестокого придурка.

— Не будешь, — хмыкнула она. — Квартира огромная, места много. А Эрнест даже не заметит твоего присутствия.

Словам Ники не поверила, будучи уверенной, что ее муж о появлении неожиданного гостя в доме узнал бы в любом случае. Но спорить с Никой было бессмысленно. Поднялась на ноги, завернулась в палантин и пошла следом за девушкой.