Я беспомощно пожала плечами, уверенная, что ни один из нас не был безгрешен.

– Мне так жаль.

Роан сначала моргнул от удивления.

А потом пошел, нет, побежал ко мне.

Он обхватил меня руками, я прижалась к нему, и мы слились в отчаянном поцелуе. Это был болезненный, опустошающий, жесткий поцелуй.

И все же это был лучший поцелуй в моей жизни.

Мои пальцы вцепились в его спину, будто кто-то мог в любую минуту его от меня оттащить. Он застонал, и это был такой восхитительный и волнующий звук, но постепенно наш поцелуй смягчился.

Наконец он выпустил меня и прижался ко мне лбом.

– Значит, Грир передала тебе мое сообщение?

Я смущенно покачала головой:

– Какое сообщение?

– Это заняло какое-то время, но мне удалось вы-числить ее номер. Ты не отвечала на мои звонки, поэтому… я позвонил ей вчера. Спросил твой адрес в Чикаго. Она не дала, но сказала, что передаст тебе, что я звонил.

– Но ведь я уже была в пути… она тебе не сказала?

Роан медленно выдохнул:

– Нет, не сказала.

Зная Грир, можно было предположить, что она скрыла от него мой приезд, чтобы удивить, даже если это и означало, что Роан должен был еще несколько часов пострадать. Я вздохнула, и мой вздох был похож на нечто среднее между рыданием и смехом.

– Ты прощаешь меня, ангел?

– Да. Звонок Грир означает, что ты тоже прощаешь меня?

Роан обхватил мое лицо ладонями. Его прекрасные глаза блестели, он смотрел на меня со всей любовью, которой мне так не хватало в последние недели.

– Думаю, я бы простил тебе все что угодно, Эви Старлинг.

Я открыла рот, чтобы ответить, но он меня остановил.

Роан потянул за ворот своей футболки и достал цепочку. На цепочке висело мое обручальное кольцо.

Мое зрение затуманилось, эмоции переполнили меня.

Он носил его с собой.

Увидев мое выражение лица, Роан укоризненно мне улыбнулся.

– Разве ты не понимаешь, как сильно я люблю тебя?

– Знаю, – сдавленно прошептала я. – И я люблю тебя. Ты – мой дом.

– Я знаю это, – он расстегнул цепочку на шее и аккуратно снял кольцо, оно легло ему в ладонь. – Мне было больно смотреть, как ты уезжаешь, но я верил, что ты вернешься. Я должен был верить. У меня не было другого выбора, – Роан взял мою руку и надел мне на палец кольцо. – Теперь ты от меня не сбежишь, ангел.

– Только ты мог сделать разговоры о преследовании сексуальными, Робсон, – прыснула я, чтобы снять напряжение.

Он усмехнулся, притянул меня к себе и уткнулся лицом в мою шею. Мы обнимались, вдыхая запах друг друга.

– Счетчик все еще работает, – напомнил о себе водитель.

Роан поднял голову, а я зарылась лицом ему в грудь.

– Бобби, можешь помочь водителю с багажом Эви?

– Мне нужно ему заплатить, – пробормотала я.

– Бобби разберется. Мы потом вернем ему.

Не знаю, как долго мы стояли посреди двора и обнимались.

И только когда раздался радостный лай и через несколько секунд на нас обрушилось что-то тяжелое, мы отпрянули друг от друга и увидели Шедоу, который встал на задние лапы, чтобы дотянуться до моего лица.

Он положил лапы мне на плечи и облизывал мои щеки своим огромным языком. Смеясь, я обняла его.

– Я скучала по тебе, дружище, – прошептала я, стараясь не заплакать, хотя это было трудно.

– Вниз, – мягко произнес Роан, оттягивая Шедоу за ошейник. – Возвращайся в очередь, – он нежно погладил пса по голове, потом улыбнулся мне и сказал: – Теперь снова моя очередь.

Я посмотрела на его протянутую руку и ухватилась за нее своей левой рукой, на которой даже в такой пасмурный день, как сегодня, сверкало обручальное кольцо.

– Бобби, – позвал Роан через плечо.

– Да? – услышали мы в ответ.

– До конца дня у меня отгул.

Я могла расслышать в голосе Бобби смех, когда он ответил:

– Давай, расскажи мне что-нибудь, чего я еще не знаю!

Немного истерично захихикав от того, что я испытала самое большое в жизни облегчение, я последовала за Роаном в дом, а затем вверх по лестнице. Когда он подошел ко мне, я пожаловалась, что пахну так, словно провела в дороге весь день, и что мне не хотелось бы, чтобы он из-за этого страдал.

В ответ он изменил направление движения и повел меня в ванную. Через пару минут я была голая в душе со своим женихом, он входил в меня, не беспокоясь о том, что в ванной скользкий пол или что наши поцелуи прерывались проклятиями, когда мы пытались удержать равновесие.

Для меня имело значение лишь то, что я была дома.

И это было по-настоящему.

Эпилог

Четыре месяца спустя…

Мы сидели группами в «Якоре»; на заднем фоне звучали рождественские мелодии, но их было почти не слышно из-за наших разговоров. Милли и Декс устроили в пабе рождественскую викторину для местных, команды соревновались за большую корзину рождественских угощений, и атмосфера была непринужденной и душевной.

Я сидела, мой стул был тесно прижат к стулу Роана. Он обнимал меня, а его пальцы ласкали мою кожу ниже короткого рукава блузки, пока мы размышляли над последним вопросом викторины.

С нами за столиком сидели Каро, Виола и Лукас. Они обсуждали с Роаном, какой сингл группы «Оазис» занял первое место в 1996 году, “Some might say”[22] или “Don’t look back in anger”[23]. Я же думала о своих юных друзьях и о том, как много всего изменилось за такой короткий промежуток времени.

Мне бы хотелось сказать, что я с легкостью нала-дила наши отношения с Роаном. Но мы оба предали доверие друг друга, и за последние пару месяцев было несколько моментов, когда мы сомневались в наших отношениях.

Поначалу я постоянно спрашивала его, где он был и что делал, не осознавая, что со временем эти вопросы стали походить на допрос. Наконец Роан попросил меня прекратить это делать, и оказалось, что он не из тех, кто громко ругается. Он просто вышел, положив таким образом конец моей речи в повышенном тоне.

Я извинилась и более осознанно, чем до этого, дала слово ему и себе, что я отпущу ситуацию, что справлюсь с этим.

И сдержала обещание.

Однако в прошлом месяце состоялась наша свадьба, и когда его родители ясно дали понять: они не рады тому, что события развиваются так быстро, Роан стал напряженным и принялся ходить вокруг меня на цыпочках. И тут до