Еще никто, за исключением правящих монархов, не говорил Марии, что считает себя равным ей, не говоря уже о превосходстве. «Вы, милорд, виноваты во всех обидах, нанесенных мне, и я больше не буду Вашей женой, больше не буду делить с Вами ложе, и не успокоюсь, пока не заставлю Вас страдать так, как я страдаю сейчас».

Рутвен, бывший свидетелем этой перепалки, решил вмешаться. Болезнь и тяжелые доспехи совсем истощили его силы, и он отчаянно хотел сесть и выпить. Его слова привнесли в эту сцену элемент гротескной комедии. Испросив разрешения королевы, он приказал «принести выпить, ради всего святого!». Рутвену подали чашу вина, которую он осушил одним глотком. Мария с отвращением посмотрела на него. «Если я или мое дитя умрем, — пригрозила она, — вина за это ляжет на Вас».

Рутвен пустился было в объяснения, но тут в дверь постучал гонец. Босуэлл, Хантли и Атолл бежали, сообщил он. Рутвен и Дарнли ушли, оставив Марию, которая еще несколько часов беспокойно металась по спальне. Не понимая, что произошло, она была еще более напугана тем, что Мортон приказал поставить часового у ее приемной и что от нее удалили четырех Марий и прислугу.

Наконец вернулся Дарнли и приказал убрать труп Риццио. Тело вытащили через дверь приемной и бесцеремонно сбросили с главной лестницы. Оттуда его перенесли в комнату привратника у входа во дворец, где слуга раздел его и вытащил кинжал Дарнли.

Для Марии это была бессонная ночь. Когда в восемь утра вернулся Дарнли, она с яростью обрушилась на него, и ссора не утихала целых два часа. Дарнли ушел вне себя от злости. Однако прежде чем отпустить мужа, Мария уговорила его вернуть ее фрейлин.

Мортона и Рутвена встревожили эти новости. Они знали, что Мария может быть искусным манипулятором и упорным противником. Королева не будет плыть по течению, а постарается управлять событиями. Она может действовать наивно и импульсивно, но в моменты кризиса постарается перехватить инициативу. Она сохранила присутствие духа после мятежа Морея. И тогда, и теперь она обращалась к таким людям, как Босуэлл и Хантли, на чью верность могла твердо рассчитывать. И в нынешнем непростом положении могла поддерживать с ними связь через фрейлин.

Мария лихорадочно составляла инструкции. Затем она отослала своих фрейлин, чтобы они превратили эти инструкции в письма к верным сторонникам. Она также отправила письмо Аргайлу, которому по-прежнему доверяла, несмотря на то что он помогал Морею и другим мятежникам. Каковы бы ни были его религиозные взгляды, он оставался сторонником монархии и противником республики — впоследствии Аргайл сопротивлялся вынужденному отречению Марии и был готов сражаться на ее стороне простым лейтенантом. Он любил повторять: «Сначала Бог, а затем наш монарх, правящий во имя Бога, под Богом и по Божьим законам». Отречение помазанной королевы, не говоря уже о цареубийстве, он считал неприемлемым и подлым. Несмотря на вмененные Марии преступления, Аргайл считал ее законным монархом, и поэтому она знала, что может рассчитывать на него.

Когда план созрел, Мария занялась Дарнли. Она решила разыграть спектакль, предназначенный специально для него. Когда во второй половине дня он вернулся, Мария сделала вид, что ей грозит выкидыш. Мортон и Рутвен снова удалили от нее фрейлин, но Мария была полна решимости вернуть их. Поэтому она убедительно сыграла свою роль и добилась вызова повитухи. Мария предварительно договорилась с повитухой, чтобы та подтвердила приближение родов. Опасаясь за жизнь жены, а значит, и за свое собственное положение, Дарнли срочно отправил записку Мортону и Рутвену, которые с неохотой сняли запрет, и фрейлины вернулись к Марии.

Но подозрения лордов не рассеялись. Они посоветовали Дарнли следить за тем, чтобы Мария не поменялась одеждой с одной из своих Марий и не сбежала, оставив кого-нибудь вместо себя. Дарнли принял меры. Стража у входа в приемную удвоилась. Был издан приказ, чтобы из апартаментов королевы не выпускали тех, у кого лицо закрыто вуалью, а также всех подозрительных людей.

К восьми вечера Морей и изгнанные лорды, за исключением — что очень важно — Аргайла, вернулись в Холирудский дворец. Дарнли приветствовал их, после чего все отправились на ужин в дом Мортона в районе Кэнонгейт. Узнав о возвращении Морея, Мария отправила одного из своих слуг, чтобы тот привел к ней брата. Когда он вошел, она встретила его с распростертыми объятиями. Мария обняла его и сказала, что если он согласен на примирение, она с готовностью примет его требования. По свидетельству сэра Джеймса Мелвилла, она также сказала, что будь он здесь прошлой ночью, он не позволил бы так грубо с ней обращаться — от этих слов двуличный Морей пустил слезу.

Как бы то ни было, главной заботой лордов, бежавших в результате «загонного рейда», оставался вопрос конфискации собственности. Дарнли должен был торопиться, поскольку парламент собирался на заседание уже через два дня. После убийства Риццио первым делом был издан указ о роспуске парламента. Дарнли приказал герольдам объявить на Маркет-Кросс, что все, вызванные на очередную сессию парламента, должны в течение трех часов покинуть город Эдинбург под угрозой тюремного заключения. Таким образом, когда 12 марта в условленное время Морей и изгнанные лорды появились в Толботе, «чтобы услышать и увидеть окончание процесса о конфискации», здание суда оказалось практически пустым.

Мария знала о заявлении Дарнли. Она считала это серьезной ошибкой с его стороны, но из которой можно извлечь пользу. Она разрушит единство лордов — простит Морея и изгнанников, но нанесет удар по Мортону, Рутвену и Дугласам. Роль Мортона в заговоре против Риццио была очевидна. Мария сместит его с должности канцлера, которая в качестве награды перейдет к Хантли. Прямых улик против Мейтланда не было, но королева решила наказать и его. Еще во Франции, за несколько месяцев до возвращения в Шотландию, когда он искал ее расположения, Мария предупредила, что будет считать его «главным орудием» любых «действий» против нее. Она отдаст его земли Босуэллу — пусть предатель варится в собственном соку.

Оставался Дарнли. Мария знала, что он глуп, труслив, тщеславен, склонен к пьянству, распутству и самолюбованию. Он также был жестоким, мстительным и лживым. Разработанный им план был чрезвычайно грубым, но мог принести успех, если она будет действовать быстро.

Марии было всего двадцать три года, но, несмотря на свою молодость, она многому научилась — проведя в Шотландии больше четырех лет, она умела управлять соперничающими фракциями. И единственный способ усмирить лордов — это разделять и властвовать. Для этого требовалось переманить слабого и жестокого Дарнли на свою сторону, превратив в орудие против его бывших союзников, которые в ответ на предательство станут его смертельными врагами.

Ее следующий шаг учитывал примитивную психологию Дарнли. Мария подождала, пока Морей вернется на ужин в дом Мортона, и, когда они с Дарнли остались наедине, предложила ему секс как доказательство того, что вопреки его утверждениям ее чувства к нему ничуть не изменились. Она сказала, что Дарнли может прийти к ней поздно вечером и они проведут вместе всю ночь. Мария почти не сомневалась, что к этому времени он напьется до бесчувствия. Ей нужно было выиграть время, чтобы придумать, как обмануть его и заставить помочь выбраться из Холирудского дворца.