— Лир, а где наши темные?

— Не знаю. Спускаемся. На земле отбиваться будет проще.

Почему-то я даже не рискнула напомнить, что моя магия куда-то исчезла и до сих пор не вернулась, а у Лира ее не осталось. Да и русалы мы, какое нападение? Лишь защита, но и она недоступна. Значит, надо спешить, звать на помощь друзей.

Спускались медленно, осторожно, ощупывая каждый сук. Ладони снова начали кровоточить, и я не понимала, что за проклятие в них ударило. Зацепилась, чуть не упала.

— Ари, подожди. Спущусь первым, помогу.

Лир увидел мои ладони, но ничего не сказал по этому поводу.

— Силы моего отца там не осталось?

— Потратил на портал. А каплю своей… Знаешь, рискнул загадать желание. Все же оказаться непонятно где с хвостом и голышом, думаю, та еще прелесть!

Так вот оно что! Жаль, кулон не наполнится силой так быстро.

Лир соскользнул с дерева, по щиколотку провалившись в рыхлый снег, обернулся ко мне, готовый подать руку, и… Прямо из воздуха возле его горла возник нож. Мы замерли, глядя в глаза друг другу.

Страх пополз по спине липкой холодной волной, добрался до кончиков пальцев…

— Так-так, — раздался спокойный голос Тезуэля, скинувшего чары невидимости. — Смотрю, ко мне пожаловали король и королева.

Лир дернулся.

— Не двигайся, Лирантанель, иначе я сделаю твоей дайари больно.

Я не сводила с Тезуэля глаз. С нашей последней встречи он совсем не изменился. Те же черные волосы, собранные в хвост, острые черты лица… Глаза вот казались еще темнее, злее. Так смотрят те, в ком не осталось ни милосердия, ни жалости. И одет непривычно просто: в темно-коричневый костюм без всяких украшений.

— Я сделаю все, что ты хочешь, не трогай Ариадну, — тихо сказал Лир, смотря прямо на меня.

Тезуэль расхохотался, но нож не убрал. Я вздрогнула, смех затих.

— Никакой магии.

Будто она у нас осталась! Вокруг нас разом вспыхнуло несколько порталов — это появились члены Совета магов.

— Долго же я искал с тобой встречи, король Лирантанель! — как-то чересчур спокойно заметил Тезуэль, и от этой интонации, выбранной столь правильно и искусно, меня снова накрыл страх.

Я бы боролась, сопротивлялась до последнего, если нужно, умерла бы… Но к горлу моего мужчины по-прежнему был прижат нож.

— Предлагаю честный бой, — сказал Лир.

Тезуэль хмыкнул, улыбнулся мне так, что сердце заколотилось от безотчетного ужаса. Я словно приросла к ветке, на которой находилась, не в состоянии даже говорить. Понимала, — нельзя показывать страха темному магу, не знавшему пощады, но справиться со своими эмоциями не могла.

— Бой? Ты же русал, поединок на мечах невозможен. Да и какой в этом смысл? Могу перерезать тебе горло и без этого.

Лир никак не отреагировал, просто смотрел на меня.

— Почему тогда медлишь? — не удержалась я, догадываясь, что маг затеял эту игру не просто так.

— Ариадна, спускайся, — приказал Тезуэль, не ответив на мой вопрос.

Лир едва заметно вздрогнул.

Спорить, разумеется, я не пыталась. Уже была готова ко всему. Но жить хотелось отчаянно. Особенно сейчас, когда в лицо дышала смерть.

Вцепилась в ветку, собираясь спрыгнуть на землю, но тут случилось непредвиденное. Я точно не применяла никакой магии, как и те, что нас с Лиром окружили, но дерево вдруг зашевелилось, расправило ветки, стряхивая с них снег… Оно ожило, опутало меня, а потом я, успевшая почти сойти с ума от ужаса, услышала скрипучий голос:

— Куда?

Это со мной дерево, что ли, говорит?

— Я лесной царь из далекой страны, отец Даринель. Она позвала, попросила о помощи.

И как она узнала?

— Морской принц Глин отправился искать вас в дом на берегу моря. Я был поблизости, иногда прихожу повидать внука. Даринель давно просила приглядывать за тобой, а деревья, они разговорчивы. Просто не каждый их слышит.

Значит, с моими родными все в порядке!

— Да. Так куда тебя отправить? — спросил лесной царь, поднимая так высоко, что магов уже было не разглядеть.

Ладони снова обожгло болью, а следом и плечо. Значит, Тезуэль приступил к более действенным методам.

— Куда? — прошелестело дерево.

— К Аранатариэль! — зачем-то в страхе пискнула я первое, что пришло в голову.

Две тяжелые ветки подняли меня еще выше, сжали. Ой, мамочки! Что сейчас будет! Страх накрыл с головой. Если меня швырнут, я же убьюсь!

— Не-эт!

Но мой крик потонул в тишине сада. Ветки отпустили, подтолкнули и швырнули прямо к статуе Аранатариэль. Я зажмурилась, понимая, что сейчас умру.

Но удара не случилось. Падение неожиданно замедлилось, меня слегка подбросило и опустило к подножию звезды. Вокруг нас тут же вспыхнул защитный купол.

— Он долго не продержится, действуй, дочь моря.

Я не успела ни поблагодарить отца Даринель, ни прийти в себя, как рядом оказались темные маги. Рванули к куполу, на ходу запуская в него боевые заклинания. Я испуганно прижалась к Аранатариэль, стуча зубами. Рядом с темными появилась Вирта, рассыпая вокруг магов черный порошок. А эта-то откуда взялась?

Тезуэль и Лир появились последними. Глава Совета магов был вне себя от злости.

— Ари… Пророчество… — Голос Лира в голове прозвучал глухо и тихо.

Чего ему стоил этот зов, я даже боялась представить. Зато сразу поняла, что мой маг имел в виду. Он хочет, чтобы я оживила Аранатариэль. Но как?

— Зови. Быстрее!

Плечо обожгло в очередной раз болью. Зашипела, выдыхая воздух сквозь зубы, но ничего поделать не смогла. Магия по-прежнему спала, чтоб ей… Проклятый Тезуэль! Придется попытаться позвать Аранатариэль. Выхода мне не оставили.

Боль неожиданно вышибла воздух из груди, хотя Лира я в толпе магов уже не видела.

Не позволю причинять страдания мужу. Не позволю ему…

— Ари! — Голос Лира был едва слышен.

Перед глазами мельтешили черные мошки, губы саднило. Плечо уже не горело, из пореза текла кровь. Это Тезуэль надеется так меня остановить?

Я обняла статую Аранатариэль, упала, едва накатила новая волна боли.

— Аранатариэль, вернись! Я желаю этого больше всего на свете. Очнись, пробудись ото сна! Я дарю тебе всю любовь, которую способно дать мое сердце, — в отчаянии прошептала я, падая на колени.

Боль была сильной, почти лишающей сознания. Что с Лиром делает Тезуэль? Какой же…

Я снова позвала Аранатариэль, решив не сдаваться. Боль отступила, дала передышку, а обычные слова, обращенные к звезде, обратились в песню.